Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Зеркон не дал ей времени для раздумий. Он накрыл её губы своими – без предупреждения, пауз и игры. Это был поцелуй, в котором не оставалось места сомнениям. Глубокий, властный, сжигающий изнутри.

Она ответила так же – страстно, с вызовом, с уверенностью, что это её территория и её правила. Но он уже менял их. Его ладони скользнули вдоль её боков, очерчивая линию тела так, будто он запоминал каждую деталь, чтобы никогда не забыть.

Её дыхание стало рваным, кожа реагировала на каждое его прикосновение – он не спешил, но и не медлил, словно знал идеальный ритм, которому невозможно было противиться.

Он приподнял её, и её ноги сами обвились вокруг его бёдер. Стена за спиной больше не была холодной, она исчезла, растворившись во вспышках горячего, разлетающегося по венам жара.

– Ты слишком хорошо знаешь, чего хочешь, – выдохнула Кристина ему в губы, едва переводя дыхание.

– И получаю это, – хрипло ответил он.

Он вошёл в неё.

Тишина на мгновение накрыла их, как в паузе перед бурей. Затем рваный вздох, дрожащий звук, едва слышный, но наполненный таким количеством эмоций, что стены, казалось, впитывали его в себя.

Движение – сначала медленное, чувственное, словно они наслаждались каждым мгновением этого столкновения, а затем более настойчивое, более глубокое, более неуправляемое.

Кристина не сдерживалась. Она была не из тех, кто играет в сдержанность, когда желания прорываются наружу.

Её стоны, его тяжёлое дыхание, глухие удары спины о стену – всё это складывалось в единое целое, в симфонию звуков, которая становилась всё громче, наполняя пространство.

Мир снаружи перестал существовать.

Они двигались в ритме, который не требовал слов. Их тела понимали друг друга лучше, чем могли бы объяснить мысли.

Стоны стали громче.

Их кульминация звучала как музыка – без фальши, без разрывов, идеально слитая в одно целое. Их голоса переплелись, как дыхание, как движение, как само это мгновение, в котором не было ничего, кроме желания и наслаждения.

Когда тишина вновь окутала их, Кристина не сразу открыла глаза.

Она всё ещё чувствовала, как по её коже пробегает тепло от его рук, как колотится сердце, как вибрирует воздух вокруг них.

Зеркон смотрел на неё, уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.

– Доказано? – спросил он.

Она рассмеялась коротко, но насыщенно:

– Возможно. Но мне потребуется ещё одна проверка.

Кристина откинулась к стене, небрежно поправляя платье. В её взгляде читалось удовлетворение, но не от пережитой близости – это было нечто другое, более тонкое. Она наслаждалась ощущением своей власти, ощущением того, что ею восхищаются, что её добиваются, что даже те, кто думает, будто контролирует ситуацию, на самом деле играют по её правилам.

Она улыбнулась, глядя на Зеркона. Он стоял перед ней, чуть склонив голову, словно оценивая её, изучая. Это не было привычным мужским взглядом, полным желания или восхищения. В нём было что—то большее. Что—то, что её зацепило.

– Ты неплохо играешь, – произнесла она, легко ведя пальцем по линии его пиджака.

Он не ответил. Его глаза не отражали эмоций. Он будто видел её насквозь, дальше, чем позволяла её тщательно выстроенная маска.

Кристина привыкла к тому, что её хотели. Это было неотъемлемой частью её существования, почти её сутью. Она знала, как заставить мужчин терять голову, как запутывать их в своих сетях, как заставлять думать, что они доминируют, в то время как на самом деле лишь исполняют её сценарий.

Она касалась их легко, ненавязчиво, но достаточно, чтобы разжечь огонь. Её движения были медленными, но выверенными, словно каждая пауза, каждый взгляд имели точную цель. Её мастерство не просто дарило наслаждение – а контролировало его.

Но Зеркон не поддавался.

Он позволил ей вести игру, но не вступал в неё. Он следил за каждым её жестом, словно взвешивая, проверяя. Она чувствовала это и понимала, что с ним всё не так, как с остальными.

– Что? – спросила она, наклонив голову, едва уловимо улыбаясь.

– Ты наслаждаешься не людьми, а их желанием, – ответил он спокойно. – Тебе важна не близость, а контроль.

Кристина чуть сузила глаза:

– Это мешает тебе?

Он усмехнулся, но в этом не было восхищения:

– Нет, – сказал он. – Мне интересно, как далеко ты зайдёшь.

Она наклонилась ближе, чувствуя, как в ней просыпается азарт:

– А ты позволишь мне зайти настолько, насколько я хочу?

Он смотрел на неё молча. Его глаза оставались холодными, в них не было покорности, как не было готовности отдать себя под её власть.

Девушка провела кончиками пальцев по его щеке, легко, едва касаясь кожи, затем спустила руку ниже, очерчивая линию его ключиц.

– Разве это не то, чего ты хочешь? – её голос стал тише, мягче, словно она вела его туда, куда хотела.

Зеркон не шевельнулся.

– Ты играешь, но не властвуешь, – произнёс он, не отводя взгляда.

Кристина остановилась:

– Ты уверен?

Она приподняла подбородок, её улыбка стала чуть шире, но на мгновение в ней мелькнуло что—то едва уловимое – напряжение.

Зеркон наклонился к ней, его губы оказались в нескольких сантиметрах от её кожи. Его дыхание обожгло её, но он не двинулся дальше.

– Да, – ответил он.

В этом одном слове было столько силы, что Кристина невольно задержала дыхание. Она вдруг ощутила, что её власть не безгранична. Что её контроль не абсолютен.

Она привыкла, что мужчины теряются рядом с ней. Что даже самые уверенные начинают путаться, начинают делать то, чего она от них хочет. Девушка знала, как дать им иллюзию господства, но оставлять за собой нити управления. Но сейчас эти нити рассыпались.

Зеркон не тянулся к ней. Не пытался взять её, не пытался подчиниться. Он просто был рядом, но его присутствие будто заполняло всё пространство.

Кристина не могла этого понять.

– Ты не такой, как другие, – произнесла она медленно.

Он снова усмехнулся:

– Ты привыкла, что они теряют голову. Но они не принадлежат тебе. Они лишь следуют за образом, который ты создаёшь.

Она сжала губы.

– Ты пытаешься сказать, что я ошибаюсь?

– Я говорю, что ты можешь управлять людьми, но они не будут принадлежать тебе, – произнёс он спокойно. – Ты не владычица, а актриса.

В этот момент она почувствовала, как её внутренний мир дал крошечную трещину. Маленькую, почти незаметную.

Но эта трещина уже не могла исчезнуть.

Позже Зеркон уже сидел в глубоком кожаном кресле, изучая пространство перед собой. В полумраке VIP—зала элитного стриптиз—клуба мерцали отблески разноцветных огней, но свет был приглушён, оставляя фигуры танцующих девушек в ореоле