Дочь таксидермиста - Кейт Мосс

– Я знаю, что значит «уязвимый», – с гордостью отозвался Дэйви. – Матушка Кристи мне объяснила.

Внезапно Конни поняла, что зацепило ее в словах Дэйви. Во время январских наводнений, сказал он, миссис Кристи пришлось увести близнецов наверх, потому что никто из них не умеет плавать – «даже сама Дженни».

Дженни.

Ночью Гиффорд сказал, что Дженни можно доверять. Потом, позже, – «этого даже Дженни не знала». Конни отметила это имя и сохранила его в памяти.

– Как зовут младших сестер Мэри? – быстро спросила она.

– Мейси и Полли. Они двойняшки, хоть и не похожи друг на друга.

– А Дженни?

Дэйви принялся разглядывать свои ботинки.

– Я ничего неуважительного не хотел сказать.

Конни взяла Дэйви за подбородок и повернула к себе лицом.

– Неуважительного по отношению к кому?

– К миссис Кристи, – все еще смущенно проговорил Дэйви. – Она же взрослая, и все такое. А я ее назвал просто по имени.

В памяти всплыло круглое, уютное лицо, глядящее на нее сверху вниз, когда кто-то выхаживал ее во время болезни. Не Касси, женщина постарше.

Дженни Кристи?

Нет, не так. Фамилия была другая. Не Кристи.

Конни вспомнила их встречу на почте. Странный вопрос миссис Кристи и то, как она вдруг показалась ей знакомой, хотя они никогда раньше не встречались.

Норт-стрит. Чичестер

Гарри отступил назад и взглянул на холст.

Руки у него дрожали после бесконечных чашек кофе с добавлением виски, который он пил всю ночь. Одежда и комната пропитались дымом сигарет, зажигавшихся одна от другой. Это был единственный способ не поддаться мрачным ночным страхам за отца – пить, курить и рисовать.

Лишь бы не думать.

Он был небрит, и костюм на нем был все еще вчерашний, но работу он закончил. Картина – портрет – была прекрасна. Идеальный образ Конни.

Гарри склонил голову набок. Волосы – та самая смесь осенних коричневых оттенков. Удалось ли уловить ее прямой, умный взгляд? Кажется, да. И текстуру кожи?.. Единственным недостатком, если уж искать недостатки, была птица. Перья у галки вышли слишком черными, глаза слишком тусклыми. Но это неважно. Конни была идеальна.

Он не спеша отложил кисть, вытер руки и подошел к окну.

А если она не придет?

Он положил руки на раму и на мгновение прислонился лбом к холодному, запотевшему стеклу. Потоки дождевой воды бежали по Норт-стрит, плескались о ступени отеля «Уитшиф». Время от времени мимо проезжала карета, и из-под колес летели на мостовую брызги, будто искры с наковальни.

Мысли беспорядочно крутились у Гарри в голове, в животе словно стягивался тугой узел. Одна тревога вытесняла другую. Попытки не отчаиваться, не терять надежды, что отец сам вернется домой, снова вызывали мысли об отце Конни, а потом и о самой Конни. И вновь все сначала по тому же кругу.

Как она вообще доберется сюда? Как он может эгоистично желать, чтобы она решилась на такую попытку? Нельзя же рассчитывать, что она выйдет из дома в такую погоду, это было бы безумием.

– Вам не кажется, что следовало бы чего-нибудь поесть, сэр?

Вздрогнув, Гарри обернулся и увидел Льюиса, стоящего в дверях. Лицо у старого слуги было серое, как будто он тоже всю ночь не спал.

– Есть новости, Льюис?

– Нет, сэр. – Он сделал паузу. – Миссис Льюис могла бы приготовить яичницу.

– Мой желудок к этому не готов.

– Может быть, подсушенный хлеб и чай?

Гарри покачал головой.

– Который час? – спросил он.

– Без четверти семь, сэр.

Голова Гарри сама собой повернулась обратно к окну. Так рано! Слишком рано. Еще почти три часа до прихода Конни. Если она вообще придет.

– Я попрошу миссис Льюис подать завтрак в столовую, – сказал Льюис.

Гарри хотел было возразить, но потом понял: Льюису тоже нужно что-то делать, чтобы отогнать тревогу. Порядок, соблюдение приличий – чем еще ему себя занять, пока они ждут вестей?

– Спасибо, Льюис, – сказал Гарри. – Без четверти семь, вы сказали?

– Да, сэр.

Гарри зажег еще одну сигарету, докурил до самого конца, обжигая пальцы, и направился в столовую.

Письмо, адресованное отцу, лежало нетронутым на столе в холле, на подносе.

Гарри остановился. В обычных обстоятельствах ему и в голову бы не пришло вскрывать частную переписку отца. Но сейчас обстоятельства были необычные.

Он разорвал конверт. Это было краткое, недвусмысленное требование, датированное вчерашним утром, чтобы отец немедленно вышел на связь. Взгляд Гарри перескочил на подпись внизу страницы. Он прочитал имя и похолодел.

Не может быть?

Он взглянул на дату, нацарапанную торопливым почерком в верхней части письма. Двенадцать часов, четверг, второе мая. До того, как Гарри вернулся в Фишборн, до разговора в «Бычьей голове», до того, как сержант Пенникотт нанес визит в Блэкторн-хаус.

Как это письмо могло быть написано раньше?

Гарри ахнул, внезапно осознав правду. Они с самого начала истолковали все неверно. Его похитили. Их всех похитили! Гарри схватил свою шляпу и макинтош.

– Льюис! – крикнул он.

Вчера они с Конни хотели избегать разговора с Пенникоттом, пока сами не разберутся во всем, что им известно. Но теперь времени терять нельзя. Этот сержант – честный полицейский, у Гарри была возможность в этом убедиться. Для Пенникотта добро есть добро, а зло есть зло. Он будет доискиваться правды, какой бы неприятной она ни оказалась.

Вопрос о том, почему его отцу вообще могли прислать такое письмо, Гарри постарался выбросить из головы.

– Льюис!

Дворецкий выбежал в холл.

– Есть новости, сэр?

– Надеюсь, скоро будут, – торопливо сказал Гарри. – Мисс Гиффорд должна приехать в десять. Я собираюсь вернуться задолго до ее прихода. Но если не вернусь, попросите ее дождаться меня. Она должна меня дождаться.

Уик-роуд. Чичестер

Десять минут спустя Гарри стоял в свете голубого фонаря у скромного домика полицейского на Сент-Панкрас, и дождь стекал с его шляпы и пальто.

– Пенникотт? – крикнул Гарри, задыхаясь после беготни по городу. Он снова постучал в дверь, не заботясь о том, что может кого-то побеспокоить.

Полицейский открыл дверь в одной рубашке, без пиджака.

– Мистер Вулстон?

– Сержант, вчера мы были с вами не совсем откровенны.

Пенникотт вытер с подбородка остатки крема для бритья, а затем перекинул полотенце через плечо.

– Кто это «мы», сэр?

– Мисс Гиффорд и я. Мы…

Гарри запнулся, не зная, с чего начать. Конни пыталась защитить своего отца, помня о его дурной репутации. Гарри чувствовал на себе холодный оценивающий взгляд Пенникотта, однако видел в этом взгляде и сочувствие.

– Вчера днем я был в