Когда поют цикады - Стивен Амидон

– Только то, что я прочел, – пожал плечами мужчина. – Возможно, это написала Лекси или ее мать.

– С матерью я разговаривал. Эта женщина не станет ничего постить. – Кастор подался вперед, и вовсе сверля собеседника взглядом. – Будьте осторожнее, Мишель. Подобные штучки могут выйти вам боком.

Однако скоро уже должны были начаться слушания. Они пересекли стоянку и подошли к заднему входу в здание суда. Охранник впустил их, последовала процедура проверки на металлодетекторе. Свет в вестибюле воспринимался очень ярким, и кругом стоял какой-то убаюкивающий гул – Мишель так и не понял, в самом здании или же у него в ушах. Кантор остановился переговорить с другим адвокатом, и Мишель едва ли что понял из их беседы, хотя отчетливо слышал их. Затем они прошли в зал заседаний, чем-то походивший на обычную аудиторию в колледжах, что он посещал с Кристофером. Адвокат отвел его на скамью в первом ряду слева. Она оказалась жесткой, прямо как в церкви.

Кантор отправился проведать Кристофера, содержавшегося в помещении рядом. Мишель вдруг осознал, что в зале находятся и другие люди. Скамейки позади него уже были заполнены. Сначала он решил, что все они явились поглазеть на его сына, однако большинство привели сюда собственные проблемы. Прямо перед ним, по другую сторону ограждения, толпились адвокаты и клерки. Мишель пожалел, что здесь нет Элис, но затем едва не рассмеялся вслух от нелепости подобной мысли.

Справа от него возникло какое-то движение. За ограждение зашли два адвоката, мужчина и женщина. У обоих были тяжелые наплечные сумки, которые они водрузили на стол напротив канторовского. Вслед за ними появилась черноволосая женщина, занявшая место непосредственно через проход от Мишеля. Мать Иден. Он узнал ее из новостей. В ней ощущалась неистовость, напомнившая ему о женщинах, которых он навидался в Бейруте. Вдовы. Бойцы. Верующие. Всего несколько дней назад их дети были… Кем? Любовниками? Друзьями? Женщина-адвокат что-то сказала через ограду матери Иден, и та хмуро кивнула, обводя взглядом обстановку. Ее внимание, едва ли не кожей ощущал Мишель, вот-вот сосредоточится на нем. Он понимал, что лучше избежать встречи глазами. Но это будет все равно что признать вину сына. И вот она уже смотрела на него своими черными глазами. Мужчина ожидал прочесть в них гнев и ненависть, однако встретил лишь неимоверное любопытство. Она словно бы задавала ему вопрос. Не отдавая себе отчета, Мишель резко покачал головой. С непроницаемым выражением женщина смотрела на него еще пару мгновений, а затем отвернулась.

Вернулся Кантор.

– Наше дело рассматривается первым, – сообщил он. – Мишель, крайне важно, чтобы вы ничего не делали и не говорили перед судьей.

Мужчина кивнул. Адвокат сел за стол перед ним и принялся извлекать папки из сумки. Из боковой двери в сопровождении двух охранников вышел Кристофер. На нем была оранжевая тюремная роба, руки спереди закованы в наручники. Он выглядел очень маленьким. Глаза опущены вниз – в попытке сделать себя невидимым, как он и поступал во время болезни матери. Мишелю отчаянно хотелось позвать сына, однако он помнил наказ адвоката. Охранники подвели парня к стулу возле Кантора. Кристофер, однако, не сел. Вместо этого он повернулся к отцу. Мишель немедленно встал, открыл объятья, и сын так и рухнул в них. От него исходил резкий запах мыла, и его слегка трясло, словно заведенную машину. Охранники что-то им сказали, и Мишель почувствовал руку на плече.

– Я вытащу тебя, – быстро произнес он.

Мужчина отпустил сына и сел. По щекам у него катились слезы, и он с яростью вытер их ладонью. Мать Иден смотрела на них, ее темные глаза так и оставались непроницаемыми.

Появился судья, высокий мужчина с редкими седыми волосами. Он заговорил с клерком, чей стол располагался под его местом. Когда они закончили, клерк поднялся и объявил, что Кристофер Поль Махун обвиняется в убийстве Иден Анджелы Перри. Кристофер тоже встал и едва слышным голосом заявил о своей невиновности. Последовало продолжительное обсуждение освобождения под залог. Кантор распространялся об общественном положении Мишеля, оценках Кристофера, его поступлении в Барнардский колледж. Обвинительница указала на его родственников в Париже и Бейруте и французский паспорт. В итоге судья в освобождении под залог отказал, но при этом ясно дал понять, что вскоре они могут подать повторное ходатайство. На этом все и закончилось. Судья ушел, охранники вывели Кристофера через боковую дверь. Парень не оглянулся.

Кантор старался его обнадежить. Мол, для судьи необычно предлагать следующее слушание о залоге столь быстро. Шанс скорого освобождения Кристофера все еще существует. Мишель кивал, хотя едва ли слушал. Ему лишь хотелось убраться отсюда, чтобы позвонить Элис и вместе с ней взяться за освобождение сына.

Даниэль

Когда она наконец-то увидела его воочию, никаких ожидавшихся ею чувств не испытала. В здание суда Даниэль явилась, полагая, что очная ставка с Кристофером только укрепит ее убежденность. Вообще говоря, таковой ей и без того должно было хватать. Как-никак, против фактов не попрешь. В доме он был с Иден один, последним видел ее живой. Его чувства к ней описывали чуть ли не как манию. Наконец, полиция заявила на конференции, что частички кожи под ногтями дочери безусловно имеют происхождение из его шеи. Это он убил ее.

Но стоило ей увидеть отца паренька, как внушенные прошлым вечером Патриком сомнения вернулись. Ее ожиданиям мужчина не соответствовал. Ни на вот столечко! С таким именем он ей рисовался кем-то вроде одного из оптовиков, с которыми вел дела Слейтер. Вульгарные типы с нависшими бровями, противными голосами и бегающими глазками. Но Махун-старший, в темном костюме и с изящными чертами, скорее походил на европейца. Конечно же, это ничего не значило. Богатые европейцы творят зло постоянно. Достаточно вспомнить историю. И все же, когда он покачал ей головой, сложно было не почувствовать, что они оба заточены в одном и том же аду.

Ее сомнения только возросли, когда в зал ввели Кристофера – закованного в наручники, вне себя от ужаса. Его фотографии она видела, но к зрелищу все равно оказалась не готова. Господи, да это же сущий ребенок! Даниэль всю жизнь провела бок о бок с насилием, и сейчас разглядеть его в пареньке не могла. Вот ни грамма. С таким Иден вполне справилась бы самостоятельно. Да она выпроваживала ухажеров и покрепче. Не, что-то она определенно упускает.

Ее подмывало поделиться своими сомнениями с детективами и