Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

– Настоятель, господин настоятель! – закричал я, присев рядом с ним.

Дождь тяжело бил по бледному лицу старика, лежащего на спине с закрытыми глазами. Я отложил зонтик и попытался его приподнять.

– Вот беда! Он похолодел! Попробуем отнести его домой, – крикнул я, коснувшись его щеки. Возможно, из-за дождя тело старика было как лед. Пощупал пульс. Попробовал положить руку на сердце. Оно слабо, но билось. Остановки не было.

– Я его понесу, а ты постарайся мне немного помочь, – сказал я, быстро присев на корточки перед телом настоятеля.

5

Неся на спине настоятеля, я вошел в парадную дверь дома, где мы только что были, и окликнул хозяйку. Наверное, из-за панических ноток в моем голосе женщина тут же выбежала на зов. Увидев нас, она поспешила ко мне.

– Что случилось? – спросила она.

– Он внезапно упал, – объяснил я.

– Папа, папа! – закричала она.

Значит, дочь.

– Я сейчас принесу полотенце. Пожалуйста, отнесите его сюда, в комнату. Сюда!

Она побежала в конец тускло освещенного коридора. С помощью Кайо я разулся и с настоятелем на спине медленно двинулся по коридору незнакомого дома. По его левой стороне шли стеклянные двери, за которыми был скромных размеров внутренний двор с каменным фонарем и небольшим прудом, укрытым нависшими над ним темными листьями аралии. Весь сад порос мхом, тут и там виднелись небольшие лужицы, а по поверхности пруда разбегались, накладываясь друг на друга, круги от капель дождя. Под ними плавали маленькие красные рыбки.

С правой стороны было несколько комнат с татами, в третьей из них я увидел женщину, которая раскладывала футон. Она быстро расстелила простыни и подбежала к нам. В руках она держала банное полотенце.

– Надо оставить плащ в коридоре… – сказала Кайо, которая уже сняла верхнюю одежду.

Обе женщины у меня за спиной стали снимать со старика плащ, и я согнул колени, чтобы его ноги опустились на дощатый пол коридора. Затем мы втроем быстро перевернули старика, сняли с него дождевик, бросив его на пол, и старательно растерли тело полотенцем.

Под плащом у настоятеля были европейские черные брюки, вельветовая рубашка и шерстяной жилет. Мы втроем подняли тело, перенесли в комнату и аккуратно положили на футон, покрытый простынями.

Мы с Кайо вышли в коридор. Дочь настоятеля открыла шкаф, вытащила одеяло и накрыла им отца. После этого она тоже пришла в коридор, где стояли мы. Из-за дождя в комнате было темно, и иссиня-бледный старик с плотно закрытыми глазами казался неживым.

– Так что же произошло? – спросила дочь.

– Видите ли, мы показали ему что-то ужасное.

– Что? Что вы называете ужасным?

– Там, у входа. Человеческая кисть.

– Как вы сказали? – женщина вытаращила глаза. – Где вы это нашли?

– У реки, под деревьями. Там, где белье стирают…

Женщина потеряла дар речи. И неудивительно. Человеческая кисть не могла просто так там оказаться.

– Ладно, об этом потом. Сейчас надо вызвать врача.

Женщина побежала в заднюю комнату. Я ждал ее, глядя на двор через стеклянную дверь.

– Ёсико, Ёсико… – услышал я хриплый голос старика.

– Он пришел в себя! – закричала Кайо и побежала вслед за женщиной. А я подошел к футону, на котором лежал настоятель, и увидел, что он немного сдвинул одеяло и с усилием пытается сесть. Я присел рядом с ним, не сообразив еще, надо ли ему помочь.

– Господин настоятель, вам лучше бы полежать, – сказал я, но он, не обращая на меня внимания, продолжал свои попытки. Поэтому я поддержал его и помог подняться. В этот момент пришла Ёсико.

– Папа, не надо, пожалуйста, полежи немного.

С этими словами она уложила настоятеля на футон. Он протянул руку и хотел что-то сказать, но дочь прикрыла ему рот:

– Давай не будем пока говорить, доктор Инубо сейчас придет.

Потом она повернулась к нам:

– Извините, пожалуйста, но лучше вам уйти. Ваше присутствие его беспокоит.

Мы послушно снова вышли в коридор.

Уложив отца, Ёсико вернулась к нам с изменившимся лицом и стала обеими руками подталкивать нас к выходу из дома.

– Мне очень жаль, но, пожалуйста, заберите пока то, что вы принесли. У отца слабое сердце, и это может его убить. Давайте не будем сегодня ничего делать…

– Я понимаю, понимаю, – говорил я, отступая к прихожей. У меня и в мыслях не было ей возражать, даже если бы в ее голосе не звучало такое отчаянье.

– Тогда мы как-нибудь свяжемся с вами снова, – сказал я и направился к двери, но она не ответила. Видимо, ей больше не захочется ни видеть наши лица, ни даже разговаривать по телефону.

На полу у входа стояло ведро с кистью. Пока я тащил настоятеля, ведро несла Кайо. Только платок куда-то делся, и жуткое содержимое ведра оказалось на виду. Я подумал, что так оставлять его не стоит, но делать было нечего. Теперь, если мы принесем его в «Рюгатэй», еще кто-нибудь упадет в обморок.

На посыпанной гравием территории храма тут и там стояли лужи землистого цвета. Однако дождь сменился мелкой моросью. Раскрыв зонтики, мы с Кайо направились домой. Надо же, какая получилась заваруха!

– Но все-таки я думаю, что благодаря всему этому твоего злого духа удалось изгнать, – сказал я.

Я думал этим утешить Кайо, но ее стало беспокоить уже другое. Пусть ее собственный злой дух теперь изгнан, но это не поможет, раз она вызвала еще одну беду. Если что-то случится с настоятелем, ее станет ненавидеть Ёсико. Под какой же звездой родилась эта женщина, хотел бы я знать!

Затем я подумал о настоятеле и Кадзуо Инубо. Уж слишком сильно они оба прореагировали, когда Инубо услышал, что пуля, убившая Сатико Хисикаву, была изготовлена в 1930-х годах, а настоятель увидел кисть. Реакцию на кисть, конечно, можно было бы понять, но все-таки я же смог рассмотреть ее как следует, хотя мне и неприятны такие вещи. Тем более это мог бы спокойно воспринимать человек, чья профессия – священнослужение. Он должен бы привыкнуть к трупам. Невероятно, чтобы священник потерял сознание от такой малости. Тем более это касается Инубо. Люди не падают в обморок в зависимости от того, была пуля изготовлена в 1930-х или в 1940-х. Здесь явно что-то не так. Наверное, это то, что называют судьбой. Чтобы раскрыть это дело, вероятно, придется разобраться в этой «судьбе». Но это уж без меня.

Храму принадлежала довольно просторная территория, но само здание, построенное на склоне, значительно уступало в размерах сооружениям на ровной местности. Справа от него стояла звонница, и я