Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

Стройная брюнеточка с длинными волосами с модельной стрижкой рассказывала про музей «Крестов». «Это по заказам телезрителей, что ли?» – усмехнулся про себя Вадим. А брюнеточку знала вся камера. Но Вадим для начала решил послушать про музей.

Телекамера крупным планом показывала поделки, изготовленные заключенными. Не все из них были безобидными – например, ножи, сделанные из супинаторов, извлеченных из обуви, деталей шконок и других железяк, муляжи гранат и пистолетов, причем так умело их смастерили и раскрасили, что поверить в то, что они не металлические, а из хлеба слепленные, можно было, только взяв их в руки. Поражал воображение огромный макет «Крестов». В музее была выставлена на всеобщее обозрение лишь малая толика из имевшихся там экспонатов. Не позволяла площадь.

На стендах демонстрировались фотографии – например, первой Государственной Думы, все члены которой по указу государя императора были препровождены в «Кресты». На другом стенде – конструкторы-затворники и документы об их работе: с 1937 по 1945 год в «Крестах» работало конструкторское бюро под руководством Туполева. Идея создания бюро принадлежала Берии.

После окончания программы сокамерники стали обсуждать не музей, а журналистку. Юлию Смирнову, как понял Вадим.

– Кто она такая? – спросил он, потом удивленно раскрыл рот.

Ну Иван Захарович и развернулся! Уже и пресс-атташе личным обзавелся. Интересно, а к Вадиму Сухоруков сам пожалует или пресс-атташе своего пришлет? Лучше б, конечно, он прислал эту девочку. Она как раз во вкусе Вадима. И Юля эта, как он понял, тут уже неоднократно бывала. Интересная девочка…

* * *

Лязгнули засовы, открылась дверь. Заключенные напряглись. Ночной визит контролера может означать что угодно. Скорее всего, это событие не предвещает никому из них ничего хорошего.

– Татаринов, на выход! – прозвучала команда.

Сергей внутренне сжался. Сколько у него уже было таких выводов… Он не мог не помнить, чем они для него заканчивались.

Он слез со своей верхней шконки.

– Живее давай! Чего копаешься? – рявкнул контролер, постукивая черной дубинкой по своей ладони. Пока по своей… Ох, как же бывает больно, когда ПР опускается тебе между лопаток! А уж когда тебя лупят, не разбирая куда…

Сергей вышел в коридор, держа руки за спиной.

– Вперед! Живо! – приказал контролер.

Наученный горьким опытом, Татаринов не задавал никаких вопросов. Какой в них смысл? Ведь все равно отведут, куда собирались. Независимо от того, будет ли он знать, на встречу с кем его ведут, или не будет. Встреча все равно состоится. За нее заплачено. Вот только с кем свиданка на этот раз?

Его доставили в тюремный дворик. Там его ждал Ящер.

– Ну, здравствуй! – Славик первым протянул руку и добавил: – Кто старое помянет – тому глаз вон.

– Враг моего врага… – ответил Сергей с улыбкой и пожал протянутую руку.

– Ну давай, рассказывай подробно, о чем ты там вспомнил, – предложил Ящер. – Только не тяни резину. Сам понимаешь…

Сергей кивнул и выдал неоднократно прокрученную в мозгу версию. Он уже два дня лежал на шконке, репетируя про себя, что скажет Ящеру.

Репетиции не прошли даром. Версия звучала убедительно.

– Хм, – сказал Славик, выслушав Сергея, не перебивая. – Очень и очень любопытно. Но ты уверен?..

– Как в наше время вообще можно быть в чем-то уверенным? Но вероятность очень велика.

– Я с тобой свяжусь, – заявил Ящер на прощание и опять пожал Сереге руку. Крепко и по-дружески. Они стали партнерами. «Враг моего врага»…

* * *

– Так ты с рождения знал, что станешь аптекарем? – спрашивала Светка у Отто Дитриха, нежась с ним в постели и наманикюренным пальчиком выписывая на груди немца непонятные барону узоры.

– Да, Светлана, – ответил фон Винклер-Линзенхофф.

Аптекари, как и врачи, в Европе всегда считались людьми уважаемыми. Дело это было не только почетным, но и доходным, во все века. Вот только во время эпидемий им запрещалось покидать свои аптеки, когда их соседи бежали из городов куда глаза глядят, причем подальше. Но эпидемий давно нет, а бизнес остался. Доходный бизнес… Отто Дитрих мечтал сделать его еще доходнее. Каждый мужчина в роду фон Винклер-Линзенхоффов считал своим долгом удвоить состояние, доставшееся ему от предков. Правда, не у всех получалось. Некоторые – теряли. А сколько преданий было в их семье… Преданий, передававшихся из поколения в поколение, причем половина из них пересказывалась только шепотом.

* * *

– Значит, они общаются? – уточнил Иван Захарович у Лопоухого.

– Да, шеф. Вот запись разговора.

– Ну-ну, – хмыкнул Сухоруков. Его взгляд не предвещал Сергею и Ящеру ничего хорошего.