Фея с золотыми зубами - Дарья Донцова

Константин Ерофеев никогда не был бедняком. Всоветские годы он заведовал одним из крупнейших столичных универмагов и могосчастливить любого импортной обувью, одеждой, товарами для дома и прочимдефицитом. Стоит ли удивляться, что Ерофеевы владели четырехкомнатнойквартирой, шикарной дачей, личным автомобилем и прочим добром.

Предусмотрительный Константин оформилимущество на свою незамужнюю сестру Анфису, а к той никаких вопросов по поводужилплощади и машины не возникало. Анфиса работала стоматологом, обладала«золотыми руками», имела в советские годы ампулы «заморозки» и все манипуляциипроводила без каких-либо неприятных ощущений для пациента. Коронки от Анфисыносили звезды и правительственные чиновники. Многие, показывая пальцем впотолок, говорили, что и «сам» доверяет Ерофеевой свой рот, но это, конечно,слухи.

Жене Константина не было никакого смыслагорбатиться на работе, Карина занималась ребенком. Первые годы Лиза росла подзаботливым маминым присмотром, а потом что-то случилось и Карина начала пить.Ерофеев поздно сообразил, что жалобы супруги на головокружение, тошноту,повышенное давление и неполадки с желудком вызваны похмельным синдромом. Акогда малоприятная истина открылась мужу, дело зашло слишком далеко. Любойнарколог подтвердит: женский алкоголизм намного злее мужского, он хуже лечитсяи практически всегда дает рецидив. Жизнь Кары проходила в лечебницах, маленькаяЛиза быстро забыла мать, у нее появились няни.

В перестройку Ерофеев моментально почуял,откуда ветер дует, втихомолку приватизировал универмаг и стал еще богаче.Необходимость скрываться от ОБХСС[2] отпала, Константин отгрохал огромный дом,превратил старую дачу в домик для гостей, обзавелся парком автомобилей иотправил Лизавету учиться в частный пансион в Швейцарии. Мать умерла приочередном запое, но Лизочка о ней не плакала. Эта женщина стала ей чужой,никакой любви к Каре дочь не испытывала.

В пансионе девочка жила в крохотной спаленке,умывалась холодной водой, ела скудно, носила форму и не имела карманных денег.Только не подумайте, что отец решил помучить ребенка. Напуганный алкоголизмомжены, Ерофеев хотел навсегда выбить из дочери желание прикасаться к спиртному.Учебное заведение со строгими правилами показалось ему наилучшим вариантом длядевочки с непростой генетикой.

Швейцарские учителя не поощряли праздность иполагали, что детей нужно держать в черном теле. Выпросить у воспитателя зимойтолстое одеяло было столь же невозможно, как вымолить у повара дополнительнуюпорцию супа. «Спите под тонким пледом», – поучали педагоги. «От обильной едыболит желудок», – наставлял главный повар.

Подъем в шесть утра, зарядка, кросс по парку,ледяной душ, скромный завтрак и огромное количество занятий: интеллектуальныепредметы чередовались с физической нагрузкой. Когда по английской литературеначали проходить Диккенса, Лиза поняла: она родная сестра Оливера Твиста,только в отличие от него ей удрать из приюта не удастся. Занимаясь в библиотеке,девочка иногда поднимала глаза и видела латинское изречение: «Трудностиформируют стойкий характер», в классе на самом виду красовалась другаясентенция: «Дьявол знает, чем заполнить пустую голову ребенка», а столовая былаукрашена двумя афоризмами: «Голод помогает сосредоточиться» и «Человек зубамироет себе могилу».

Едва Лизе исполнилось двенадцать, как еевернули в Москву. Отец женился во второй раз, его избранницей стала юная КатяЯркина. Когда Лизавета очутилась в родном гнезде, она не сразу смогласправиться со своими чувствами.

Думаю, понятно, почему Лиза пережила поприбытии домой нервный шок. В Москве все было иначе, начиная с мягкой кровати,пухового одеяла, горы сладостей в вазах и заканчивая школой, в которой детейничего не заставляли делать.

Сначала Лизонька наслаждалась роскошью, потомразозлилась: ну по какой причине ее раньше лишали счастливой, сытой, празднойжизни? А еще девочку бесила Катя.

В первый же день мачеха ввинтилась в спальню кЛизе, без приглашения села на кровать и заявила:

– У нас с тобой менее десяти лет разницы ввозрасте, поэтому глупо обращаться ко мне «мама».

– Могу называть тебя «бабуля», – схамила Лиза.

Катя кивнула:

– Понимаю, ты сердишься. Я просто предлагаюдружить. Зови меня по имени.

Лизавета прикинулась дурочкой.

– Тетя Катя?

Мачеха встала и, спокойно пожелав падчерицедоброй ночи, ушла. Едва за ней закрылась дверь, Лиза сообразила: вот кто лишилее детства, а сейчас отнял любовь отца. Ревность не внемлет разуму. Тот, фактчто на момент отправки Елизаветы в Швейцарию Ерофеев не был знаком с Катей, неимел ни малейшего значения. Елизавета люто возненавидела юную мачеху и сталакопить обиды. Папа звонит Кате по десять раз на дню, а дочери никогда.Константин с женой часто по вечерам уходят в театр или к друзьям, Лизе велятложиться спать. Катьке можно валяться в постели до полудня, а Лизочку выпираютни свет ни заря в школьный автобус. За столом девочка старательно считала,сколько раз отец улыбнется супруге, а сколько ей. Счет всегда был в пользуКати.

Мачеха отчаянно пыталась завоевать довериепадчерицы. Она водила Лизоньку по магазинам, осыпала ее подарками, разрешалабрать свои драгоценности, пользоваться косметикой. Лизавета живо усвоила: еслихочешь устроить дома вечеринку, скажи Кате, она помчится к отцу, и тот позволиттабору подростков носиться по особняку. Кто замял дело, когда Лиза, взяв безразрешения в гараже машину, с ветерком прокатилась по Рублевскому шоссе ипопала в милицию? Кто ходил в школу к директрисе и просил забыть о подвигахЛизаветы? Кто вызвал врача, когда Лизонька впервые напилась до свинячьеговизга? Кто, в конце концов, отвез на аборт Веру, подругу Лизы, и не выдал тайнудевочки ее родителям?..

Ответ всегда один: Катерина.

Вот только Лиза пользовалась мачехой, аотноситься к ней по-человечески не собиралась.

– Хитрая твоя Катька, – один раз сказала Вера.– Я свою мачеху живо вон вытолкала.

– Как тебе это удалось? – заинтересоваласьЛиза.

Вера провела курс молодого бойца.