Безмолвные лица - Дмитрий Владимирович Ковальски

Затем она замолчала, и в тишину вторглась слабая грустная мелодия флейты. То ли ветер так играл, то ли кто-то из соседей взялся за инструмент. Не важно. Эта мелодия так ладно совпала со струнами души.

– Как ты, доченька? – спросила она.

– Мне холодно, – ответила девочка голосом матери.

– Где ты?

– За окном, жду тебя и братьев.

Последнюю фразу принесли мелодия флейты и морозный ночной воздух. Фриде даже не пришлось притворяться. Окна дома выходили на редкую лесопосадку. Деревья росли на большом расстоянии друг от друга. Голые стволы елей уходили в ночное небо на шесть с лишним метров. За ними начинался лес, который хорошо виднелся днем. Ночью же между деревьев растянулась непроглядная черная пелена.

Женщина подошла к окну. Оказалось, что его не заперли. Даже ставни не закрыли.

– Я здесь, – прозвучал детский голосок.

Фрида отодвинула льняную занавеску и посмотрела во двор.

Мелодия флейты стала громче. Она нагло проникала в сознание, заглушая посторонние звуки. Мир умолк, казалось, существует только одна флейта. Только ее игра.

Черный двор, черные стволы деревьев и туман, мягко расстеленный поверх осенней травы. Звездное небо, небрежно укрытое редкими тучами, и полумесяц, скромно мерцающий в объятиях ночи. Его слабый свет едва мог избавить это место от тьмы.

– Я здесь… – повторила девочка.

Фрида не заметила, как оказалась на улице. Еще мгновение назад она стояла по ту сторону стены, но теперь, следуя голосу дочери и звуку флейты, она прошла сквозь камень и бревна и очутилась на улице.

Из-за ствола черной ели показалась девочка. Ее волосы были аккуратно расчесаны и закрывали большую часть лица. Одета она была в белое праздничное платьице с бантами на рукавах. Ноги ее скрывал туман.

– Я здесь, – прошептала девочка, оставаясь неподвижной. – Ну же, братец, иди ко мне.

Фрида повернула голову.

В трех шагах от нее стоял ее младший сын. В ночной рубашке и отцовских ботинках. Он повернулся к матери и взволнованно спросил:

– Мам, они зовут меня… ты позволишь?

– Конечно, дитя, – ответила Фрида, не обращая внимания на внутреннюю тревогу, которая никак не могла разрушить гипнотические чары мелодии, – не заставляй сестренку ждать.

Мальчик последовал указу матери.

Фрида провожала его взглядом и видела, как сгущается мрак вокруг ребенка. Мелодия флейты внушала ей радость оттого, что брат и сестра встретятся, но материнский инстинкт бил тревогу.

«Верни их», – мысленно приказала себе Фрида. И даже сделала шаг в их сторону, после чего остановилась, очарованная мелодией. Вдалеке смеялись дети. Их голоса эхом разлеталась среди редких деревьев.

Один за другим дети показывали свои безмолвные лица. Бледные, с застывшими улыбками и пустыми глазницами, они парили между деревьев и следили за тем, чтобы Фрида не помешала мальчику примкнуть к ним.

– Иди же к нам, – сказали они единым на всех голосом.

– Мамочка, – прошептал ее сын и растворился во тьме.

Звезды померкли, тьма усилилась и поглотила деревья. Фрида стояла в окружении непроглядной черноты, и все, что она видела, – это детские лица. Словно глиняные античные маски, они парили вокруг, приближаясь к ней. Теперь стало заметно, что жесткая веревка сшила их губы в подобие улыбки. В глазницах зияла пустота, сквозь которую виднелось мрачное небо.

– Мамочка, – шептали они голосом дочери.

Сердце пронзила острая боль утраты. Но тело отказывалось двигаться. Мелодия окружила и сдавливала тисками. Лишь левой рукой могла пошевелить Фрида. Все, что смогла, это впихнуть свою ладонь между стиснутых зубов и укусить себя изо всех сил.

Почувствовав в руке жгучую боль, Фрида закричала. Она очнулась на кресле в гостиной. Ее ладонь была все еще в зубах, во рту чувствовался вкус крови. Ей приснился дурной сон. Но слишком реальный, чтобы просто о нем забыть.

Повинуясь внутреннему голосу и подавляя страх, Фрида поднялась на второй этаж, где находилась комната детей. Она шла, отгоняя дурные мысли. Все это сон, и ничего больше. Ребенок не мог пройти мимо нее. Но она вышла в коридор и не заметила ботинок Гуннара. Не в них ли был сын, когда стоял рядом?

Нет, Гуннар надел ботинки, когда ушел с патрулем, а ее ребенок сейчас в кровати. Вместе со своими братьями.

Тогда почему же Фрида стоит перед дверью и не решается ее открыть?

Потому что Фрида знает, что в детской из четырех кроватей – две пустые.

Она знает, что это был не сон.

Превозмогая сковывающий страх, Фрида открыла дверь, и мир внутри нее рухнул. Сквозь распахнутое окно слабо светил полумесяц. Но его света хватило, чтобы показать вторую опустевшую кровать.

Женщина подбежала к окну и что было сил, до хрипа и надрыва связок выкрикнула имя своего ребенка, надеясь, что лес услышит и отпустит его.

Она кричала, пока не проснулись старшие сыновья.

Она кричала, пока не прибежал Гуннар с полицейским.

Она кричала, пока не упала без чувств.

5

Мелодия, нарушенная громким криком, покинула ребенка в ночном лесу. Как только он пришел в сознание, то почувствовал холод поздней осени и страх одиночества. Мальчик не имел понятия, как оказался в лесу. Ведь несколько минут назад был в своей спальне. Он ничего не помнил, но осознание случившегося быстро наступило: его похитили, но не до конца. Он жив и никаких монстров вокруг. В эту ночь луна была на его стороне. Ее свет рассеивал тьму вокруг, предоставляя шанс вернуться в город. Но мальчик не знал направления. Вместе с отцом они часто ходили за грибами и ягодами. Ставили силки на кроликов, охотились на куропаток. Бывало, что они заходили глубоко в лес, туда, где трава доставала до макушки. Но всегда отец выводил его обратно. По пути Гуннар обучал сына, говорил, как лучше ориентироваться в лесу, что-то рассказывал про мох, родники и пещеры. Но как сейчас все это вспомнить? Особенно когда холод взбирается по ногам к самому сердцу.

Мальчик брел наугад, делая небольшие остановки, чтобы прислушиваться к окружению. Каждый звук пугал и вызывал жуткие фантазии.

Хрустнула ветка, и тут же он представил свирепого волка, крадущегося за спиной. Ухнула сова и захлопала тяжелыми крыльями – кто-то ее спугнул.

– Есть здесь кто? – выкрикнул мальчик и тут же пожалел о своей глупости. Его юный голосок точно привлечет внимание похитителя, который не дождался своей добычи.

Что заставило его уйти так далеко от дома?

Может быть, родители отдали его сами?

Нет, такого просто не может быть. Отец бы не променял его ни на что на свете!

Тучи сгущались, крадя слабый лунный свет. Лес погружался во мрак, и становилось труднее искать дорогу.

Силы стремительно покидали ребенка, а холод шептал