Не прячьте ваши денежки - Варвара Клюева

— Да, — озадаченно подтвердила я.

— Значит, Веронику не удивило бы, если бы эта девица оказалась на лестничной площадке?

— Наверное, нет… Минуточку! Уж не намекаешь ли ты, что сообщник Цыганкова, этот Макиавелли — сестра Евгения?

— Ну, это многое бы объяснило, разве нет? Людмила не стала бы говорить о Вероникиных миллионах малознакомому ей Роману, зато вполне могла поделиться новостью с человеком, которого любила. С Евгением. А тот — с сестрой. Присутствие никому не известного приятеля Романа под дверью Вероникиной квартиры требовало бы объяснений, а появление там же сестры Евгения, о приходе которой все были предупреждены заранее, не требовало.

— Леша! Ты — гений! — воскликнула я.

И он, скромная душа, даже не сказал: «Я знаю».

— Постойте, постойте! — запротестовал Генрих. — Но, по словам Тамары, никто из их компании не был знаком с сестрой Евгения, даже Людмила. Откуда же ее мог знать Роман?

— А Роман тут и ни при чем, — ответил ему Марк. — Вернее, не то чтобы совсем ни при чем, но Людмилу он не убивал. Ему в этой пьесе досталась маленькая роль — обеспечить алиби Евгению, проводить Веронику к дверям и вверить ее заботам этой сестры… — Стоп! Стоп! Стоп! — закричала я, хватая со стола расписание наших перемещений в роковые минуты субботнего вечера. — Смотри: после ухода Людмилы Роман и Евгений провели вместе четыре минуты. Все это время они стояли на балконе гостиной, куда поминутно заходила Тамара, убиравшая посуду. Более того, в той же гостиной, правда, за занавесом, находились Сурен и Саша. А по истечении этих четырех минут Евгений подсел к Саше на диван и завел с ним светскую беседу. Ты не подозреваешь Сашу в соучастии? Странно! Тогда объясни мне, как удалось Евгению незаметно пройти с балкона через гостиную, через холл, вдоль всего коридора, а потом столь же незаметно вернуться?

— Ну… если он человек решительный и хладнокровный… — Это уже не хладнокровие. Это уже безумие! Нет, попросту глупость! Составить такую сложную комбинацию и положиться на шальное везение при выполнении самой опасной части… — Но доверить исполнение самой опасной части слабаку и трусу — не меньшая глупость!

Мы с Марком разъяренно уставились друг на друга.

— Не ссорьтесь! — вмешался Генрих. — Давайте рассмотрим, годится ли Евгений в убийцы по остальным параметрам.

Мы склонились над листками и через полчаса бурного обсуждения пришли к выводу, что Евгений годится, при условии, что Роман был его сообщником. Решительности и самообладания Лазореву хватило бы; его финансовое положение, некогда прочное, за последний год сильно пошатнулось, а богатые люди, как известно, тяжело переживают разлуку с деньгами. Кроме того, предполагаемое участие Елены (я вспомнила, как звали сестру Лазорева) могло означать, что деньги нужны ей, а не ему. А Евгений, по мнению Сурена и Тамары, ради сестры пойдет на все.

— Допустим, Лазорев и Цыганков были знакомы раньше, — говорил Марк. Когда Людмила рассказала Евгению, что у них на курсах появилась новая преподавательница, богатая американка, тот убедил Романа записаться к Веронике в группу и завязать с ней личные отношения. Потом Людмила проговорилась о швейцарских миллионах Вероники, и Лазорев придумал план, который изложила нам Варька, с той только разницей, что убить Людмилу должен был не Роман, а он сам.

— И он пожертвовал ради денег любимой девушкой? — ужаснулся Генрих.

— Не думаю, чтобы она была такой уж любимой, — сказал Леша. — Тамара говорила, что у них были неровные отношения, и только около трех месяцев назад Евгений вроде бы определился. А три месяца назад Вероника уже преподавала на курсах.

— Да, — сдалась я. — Похоже, в эту схему вписывается все. Кроме собственно убийства Людмилы. Ну не могу я поверить, чтобы Лазорев пошел на такой дурацкий риск!

— А я не могу поверить, чтобы он доверил такое рискованное дело Цыганкову! — немедленно ощетинился Марк.

— Предлагаю разрешить этот спор в честном поединке, — оживился Прошка, углядев возможность устроить балаган. — Драка не пойдет — вы в разных весовых категориях. Перетягивание каната отпадает по той же причине. Можно устроить бег в мешках, но это хлопотно — придется выходить на улицу. Для конкурса едоков маловато съестного… — И я даже знаю, по чьей вине, — грозно сказал Марк. — Еще раз увижу, что ты таскаешь из кухни бутерброды, заставлю отрабатывать.

— Прошку? Отрабатывать? — Генрих покачал головой. — Лучше возьми деньгами. А то он тебе такого наработает!.. Вот, помню… — Не слушайте его! Все это не правда! — заверещал Прошка.

— Я долго молчал, но больше не могу молчать… — Я не виноват, что рухнул твой сортир! Ты сам подсунул мне гнилые доски… — Ничего себе — гнилые! У меня пятеро детей по ним целый месяц прыгали хоть бы одна сломалась!

— Вот и допрыгались.

— Это я допрыгался, — мрачно уточнил Генрих. — Представляете, захожу в будку, закрываю дверь, устраиваюсь со всеми удобствами и вдруг: трах-тара-рах! — получаю по лбу. Открываю глаза, кругом — чистое поле, на мне — какие-то доски, рядом ревут дети. «Испугались, малыши» — расчувствовался я. Прислушиваюсь — и что же я слышу? «Папа! папочка! Что ты сделал с нашим новым туалетом?»

Я повалилась на диван.

А в следующую секунду вскочила и заорала благим матом:

— О Боже! Доска!!!