Злые куклы - Елена Юрская

— Да, я отвечаю за свои слова.

— За базар, — рявкнул Дамир. — И не строй из себя целку. Можно подумать… Докладывай, говорю, по порядку.

Кузьма Григорьевич с достоинством выпрямил спину, сделал несколько шагов вдоль стены, подошел к дивану и осторожно присел на краешек. Он не спешил открывать рот. И не потому, что считал себя актером, а стало быть, мастером паузы, а потому, что на него снизошло озарение. Он вдруг понял, что это за цифирки были на тех фотографиях из пакета Кирилла. И что это были за фотографии. Как же это он раньше не сообразил. И кажется, понял, что за дела связывали покойную с Кириллом. Конечно, эти цифры на карточках были не телефонами, не годами жизни, не достижениями в прыжках в длину и не размерами. Кстати, о размерах. Что же это за извращенный вкус. Раньше, во времена его молодости, к этому не подходили так рационально. Красота женщины не определялась сухими цифрами: 90–60–90. Тем более, что рано или поздно эти «90–60–90» все равно превращаются в «120–120–120». Эти цифры были ценой, ценником на товары и услуги в зависимости от длительности пользования. Ни выше, ни ниже среднегородских. Но чего дядюшка так нервничает? Ведь рынок есть рынок.

— Надо же, теперь все встало на свои места, — пробормотал Кузьма Григорьевич. — Как в калейдоскопе… — Он немного помолчал, взъерошил рыжие волосы и многозначительно добавил: — Все понял.

— Хорошо, — через пять минут уважительного молчания откликнулся Дамир. Этот рыжий настоящий отморозок. И это к лучшему. Дядюшке Дамиру не надо говорить лишних слов. Дядюшке Дамиру вообще не надо ничего говорить. Потому что из молчания следуют выводы, из слов — профилактические мероприятия. Да, в Багдаде все спокойно. Спокойно. Очень спокойно. — Проститутка!!! — вдруг не своим голосом заорал Дамир. — Убью суку. Своими руками задушу!!! Проститутка!!!

— А кто? — оживился Петров. — Кто проститутка-то? — Конечно, по долгу службы ему часто приходилось иметь дело с девицами легкого поведения. И все они в свободное от основной работы время подрабатывали — кто на макаронной фабрике, кто в пошивочных цехах, а кто и в детских яслях. И контингент этот был явно не дамировским.

— Наташа, Наташа, сюда иди. Быстро, — закричал Дамир. — Вот этот сказал, что твоя дочь — проститутка.

— Я? — Петров искренне и немного театрально приложил руку к груди. К тому месту, где от испуга еле теплилась душа.

— Ты, ты, — успокоил его Дамир. — Я не понял, Наташа, мы зачем ее замуж выдали? Значит, это не прекращалось? Ты мать или шлюха советская?

— Что ты мелешь? — спокойно, слишком спокойно произнесла Наташа. — Ничего он такого не говорил. Я подслушивала. А то, что Катька выросла с моими подругами, так это известно всем.

— Вот именно, — вставил свои две копейки Петров. — Вот именно. Вы смотрели фильм Кончаловского «Ближний круг»? Так вот, ваша племянница в него входит. Смотрите. — Петров достал из рыжей (купленной Леночкой под цвет его волос) папки сложенный в шестьдесят четыре раза лист ватмана и движением фокусника развернул его перед публикой. — Извините, что мелко, боялся, все не поместятся… — Петров развел руками и, бережно разгладив бумагу, оглянулся по сторонам. — Давайте вазочками придержим, чтобы углы не загибались, и вместе посмотрим. Вот это — покойники. — Он ткнул пальцем в небольшие черные гробы, нарисованные посередине.

— А почему их пять? — сурово спросил Дамир, подползая к центру композиции.

— Ну, три уже есть. Если считать с Ларисой Глебовой. А два — потенциальных, если считать, что это — серия, — пояснил Петров. — Вот тут на схеме подозреваемые обозначены. Кстати, тут и вы, и ваша сестра. Она еще и вот тут, среди потенциальных жертв…

— Типун тебе на язык, — огрызнулась Наташа. Подобрав длинные полы халата, она, как брат и гость, тоже осторожно доползла до середины. — Ну? Где моя Катька?

— В круге первом, — похвастался Петров. — Вот здесь, между Ларисой-младшей и Русланом. И что получается? Получается, что если Артемова и Амитова займут свои места тут, — он ткнул пальцем в гробы, — то из всех подозреваемых останутся папаша Глебов, Матвеев и дети…

— Угу, — причмокнул губами Дамир, — тут понятно. Как морской бой. Только зачем тут директор «Спецмаша»? Он каким боком?

— Тут цепочка, — многозначительно сообщил Петров. — Вот, например, конверсия. Завод перестал выпускать отравляющие вещества и стоял на грани банкротства. Понятно?

— Конечно, — кивнул Дамир. Он сам и занимался конверсией, когда выкупил контрольный пакет предприятия. Но слушал внимательно. Все же интересно, как об этом говорят в народе. На вверенной ему территории.

— К черту твои цепочки! Давай про ближний круг, — прервала их Наталья.

— В самом деле… С директором «Спецмаша» ты погорячился, — снисходительно заявил Дамир.

— Может, вы и правы. Недоработка. Но давайте вернемся к первому кругу… — вздохнул Петров. — С алиби Глебова и Матвеева я немного разобрался. А вот дети…

— Дети, — отрешенно, будто эхом повторила Наталья Ивановна. — Дети… Им-то зачем, Господи… Им-то что за прок?

— Ну, почему же… Например, Руслан, — сказал Дамир и посмотрел на Наталью исподлобья. — А, теща?

— Дурак, — огрызнулась она, вспоминая, видимо, о будущей карьере депутата. — А почему из мужей только Кирилл? А ведь у нас есть еще один! Раз уж на то пошло!

— Наташа, поздравляю, не ожидал, — усмехнулся Дамир.

— Если ты сейчас не заткнешься, то страна потеряет очередного авторитета. Понял? Кыш… Так где в вашем круге наш новый сожитель — Славик? А?

— Славик, Славик, Славик… — забормотал Петров. — Слушайте, а почему я?.. А действительно?.. А это не тот Славик, который работает у Глебова на побегушках?

— У кого? — в один голос переспросили Дамир и Наталья. — Откуда информация?

— От Глебова. Точнее, от его секретарши. Наши дети вместе ходят в школу. Говорит: появился новый помощник. Перспективный, симпатичный, волевой. Правда, Славиков много, — вздохнул Петров. — Но вы все так тесно живете, что не исключено… Как же это я так.

Хозяева молчали. Дамир потому, что эту новость никак не мог переварить. С этим стоило разобраться. И не пороть при этом горячку. Может, этот мальчик — личный секретарь? Личный секретарь, которого не знает и не проверял Дамир? Абсурд… Значит, все-таки двойная игра и его дуру сестру убьют?

А Наташа смотрела в окно. Она беспокоилась лишь о том, чтобы не было заметно. Чтобы никто из них не увидел и не узнал того, что знала, давным-давно знала, но только сейчас осмыслила она. Так вот что сделала эта дрянь! Вон куда она метила… И чтоб ей нагадить, Катьку в это впутала? Она… Все делала всегда четко и по плану… И вот… Не выдала ли она себя? С Дамиром шутки плохи. Да, его можно наградить подзатыльником, но чисто по-семейному. И никак иначе.

Она смотрела в окно и собиралась с силами. Как можно естественнее, как можно спокойнее, тише, незаметнее… Или лучше заметнее, потому что естественнее…