Большая кража - Элмор Леонард

— С преимуществом в одно очко надо быть осторожным. Слушайте, — озаботился он вдруг, — а который час?

Мистер Маджестик с трудом оторвался от экрана, чтобы бросить взгляд на часы.

— Четверть десятого. Я бы его оставил. Сколько его подач не отбили?

— Шесть.

— Шесть ударов. Этого парня не собьешь.

Они увидели, как тренер прошел в нишу, где сидела команда. Маклейн остался на месте подачи.

Джордж Келл сказал:

— По-видимому, Дэнни Маклейн остается в игре. Он отлично делает свою работу. Возможно, сейчас будет разыграно решающее очко.

Мистер Маджестик встал с кресла.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, — надо пойти отлить. Принести еще пива?

— Нет, спасибо, мне хватит.

— Может, хайбол?[7]Все, что хочешь. Угощаю.

— Нет, пожалуй. Я тут договорился кое с кем встретиться в половине десятого, — признался Райан.

Мистер Маджестик, уже стоявший на пороге комнаты, внимательно посмотрел на него.

— Я думал, ты с ней уже встречался.

— Нет, только собирался. Пошел было в ту сторону, а потом остановился и подумал: почему бы не посмотреть пару иннингов?

— Как думаешь, она на тебя здорово рассердится?

— Не знаю.

— Она тебе нравится?

— Поговорить иногда бывает интересно.

— Ну ладно, это твое дело.

— Пожалуй, пора им и заняться, — сказал Райан. — Раньше развяжусь — раньше спать лягу.

Какой-нибудь журналист, думала Нэнси, непременно должен написать о Джеке Райане статью в «Ридерз дайджест» под названием: «Самый везучий человек из всех, кого я когда-либо встречал».

Глядя на лежащего перед ней на веранде Фрэнка Писарро, Нэнси сначала изумилась, потом почувствовала разочарование и, наконец, гнев. Впрочем, она сумела все-таки успокоиться и решила перетащить Фрэнка через порог внутрь гостиной и закрыть стеклянную дверь. В конце концов, подумала Нэнси, не так все и плохо. Этот урод заслужил свое не меньше, чем Райан. Нужно относиться ко всему философски и воспринимать мелкие неприятности, как подобает большой девочке. Не удалось подстрелить Райана, зато на пулю нарвался его приятель, и он справился с этой задачей ничуть не хуже. Он был мертв, и это она убила его.

Пожалуй, Нэнси больше всего беспокоило то, что теперь уже стрельба по окнам не будет доставлять ей такого удовольствия, как прежде.

Она включила весь свет в гостиной, потом на кухне и настольную лампу в курительной. Потянувшись было к телефону, вдруг одернула себя, отвела протянутую к трубке руку и быстро подошла к столику, стоявшему рядом с большим креслом. Она совершенно забыла об уликах. Нэнси взяла со столика свой заранее приготовленный бумажник, часы, жемчужное ожерелье и несколько золотых булавок для галстука из верхнего ящика письменного стола. Все это она быстро рассовала по карманам Фрэнка. Мысленно Нэнси уже представляла, как будет происходить ее разговор с полицейским. Она слышала суровый голос: «Он был в вашей комнате?» И свой собственный голос, который отвечал: «Я слышала, как он ходит внизу, но от страха боялась даже пошевелиться, чтобы он не услышал, что в доме кто-то есть. Я выждала некоторое время. Боялась спуститься, пока не подумала, что он уже ушел. Потом внизу все стихло. Я набралась смелости и пошла вниз. Сама не знаю зачем, взяла оружие, — наверное, инстинктивно. Этот пистолет я купила в подарок своему боссу. Мистеру Ритчи». Она улыбнулась. Это будет изящный штрих. Просто великолепно. Особенно если газетчики будут цитировать протокол слово в слово. «Мой босс». А еще лучше «дядя Рей». Это уже шедевр.

Нэнси снова пошла в кабинет, чтобы позвонить по телефону, но и в этот раз положила телефонную трубку на место и пошла обратно.

Вот это да. С террасы в дом входил Джеки.

Нэнси дала ему достаточно времени хорошенько рассмотреть Фрэнка Писарро. Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула, поправила вырез своей коротенькой пижамы и шагнула в гостиную как раз в тот момент, когда Райан поднимался с колен. Услышав ее, он перешагнул через ноги Фрэнка Писарро и поднял на нее глаза.

— Опять опаздываешь, — сказала Нэнси.

— Виноват, — сказал Райан. — Ты знаешь, что он мертв?

Нэнси кивнула, почти физически ощущая, что Райан не сводит с нее глаз.

— Он пришел и опять стал требовать денег, — сказала Нэнси. — Грозился, что, если я не дам еще денег, он отправится в полицию и заложит тебя.

— Ты, значит, поговорила с ним, а потом взяла и пристрелила?

— Он начал приставать ко мне. После разговора.

— А у тебя как раз случайно оказался под рукой пистолет.

— Он сначала постучал в дверь, — объяснила Нэнси. — Я поняла, что это не ты, и здорово испугалась. Поэтому и взяла пистолет.

— Полицию вызвала?

— Нет еще.

— А что ты собираешься им сказать?

Нэнси перехватила взгляд Райана.

— Скажу, что застрелила грабителя.

— Тогда твои фотографии завтра же появятся в газетах.

— Я об этом не подумала.

— Если повезет, может, и в журналах напечатают. В «Лайфе», например.

— Ты серьезно? Неужели «Лайф» может этим заинтересоваться?

— А то как же. Придется тебе везде появляться в темных очках, а люди все равно будут узнавать тебя, тыкать пальцем и шептаться: «Смотри, это она».

— Правда?

— Это еще что. Кто-нибудь в Голливуде увидит фотографию симпатичной маленькой девочки с длинными волосами, которая пристрелила вора, забравшегося в дом ее богатого любовника, умилится, прослезится — и вот ты уже там.

— Это круто.

— Рея ты, конечно, здорово подставила. Может, его жена и догадывалась о твоем существовании, но совсем другое дело, когда о любовнице становится известно всем. Ей придется что-то решать. И это решение может стоить ему больших денег и нервов. Впрочем, насколько я понимаю, над проблемами Рея ты можешь теперь поприкалываться в свое удовольствие.

— Тебя послушать — так все пойдет как по маслу, — задумчиво сказала Нэнси.

— И его жалкие пятьдесят тысяч даже воровать не придется. Ты пристрелила сборщика огурцов и благодаря этому нашла свое счастье.

— Сказка про Золушку, — усмехнулась Нэнси. — Мне нравится.

Она, похоже, действительно стала представлять себе такое сказочное развитие событий, когда остановилась возле большого кресла и медленно опустилась в него.

— Сколько раз ты в него стреляла?

— Не знаю. Я не считала.