Апрель в Испании - Джон Бэнвилл

Вот и Малышка немного смахивала на цыганку, особенно синеватыми кругами под глазами и жилистыми тыльными сторонами своих проворных маленьких ручек.

Она была родом из селения откуда-то в середине полуострова, где, как предполагал Терри, земля выжжена солнцем и окрашена в жёлто-бурый цвет. Вот почему она так любила бывать у моря. При любой возможности выбиралась на пляж и растягивалась на своём одеяле, зажмурив глаза и изогнув уголки губ в никому не видимой улыбке. Терри ни разу в жизни не видал никого столь счастливого, столь довольного. Она никогда ни на что не жаловалась, даже когда кто-то из её клиентов закатывал скандал или какая-нибудь из других девчонок в доме ввязывалась с ней в драку и дёргала её за волосы. Малышка и сама была грозным бойцом, и все знали, что от её острых кулачков следует держаться подальше.

Одна из особенностей отдыха у моря состояла в том, что курить там было куда вкуснее. Наверное, это как-то связано с содержащимся в воздухе озоном. Что такое озон, точно сказать он не мог, но люди постоянно о нём говорили, так что это явно было что-то хорошее.

Он думал. Терри любил думать, любил решать задачи, разрабатывать планы. Сейчас вопрос заключался в том, как попасть в больницу, чтобы найти доктора Как-её-там да рассмотреть её хорошенько. Нужно было убедиться, что перед ним тот, кто надо. Перси Антробус однажды дал ему неточное описание мишени, одного черномазого из Бермондси, и в итоге Терри прирезал не того парня. Сработал неаккуратно и, хуже того, непрофессионально. Стоило тогда двинуть Перси по морде, но на морду Перси, такую всю дряблую, щекастую и вообще, отчего-то просто-напросто не поднималась рука. Для выстрела-то она поднялась прекрасно – но не для того, чтобы двинуть по морде…

Терри вновь направил мысли на решение главной проблемы. Верно, можно было внаглую зайти в больницу и спросить её в регистратуре. Что его остановит? Но какую назвать причину, зачем бы ему понадобилось её увидеть? Да и регистратор запомнит его лицо. Это не будет иметь большого значения, так как к тому времени, как его начнут искать, он уже давно смажет лыжи. И всё равно, это было слишком рискованно. Не говоря уже о неряшливости. Он гордился тем, что никогда не оставлял следов, когда делал свою работу. «Таинственный убийца вновь наносит удар» – вот это как раз про него. Ему ещё раз представился образ раздутого трупа Перси, покачивающегося в маслянистых водах Лондонского Пула. К этому времени он уже по-любому всплыл. Терри понимал, что его не следовало кончать. Он позволил горячности взять верх над собой, а это всегда означало неприятности.

Он затушил сигарету в песке. Внизу, у кромки волн, маленький смуглый ребёнок визжал по какому-то своему поводу и в ярости молотил ножками по воде. Мамаша – по крайней мере, Терри догадывался, что это его мамаша, – схватила его за руку и встряхнула, от чего тот только завизжал ещё громче. Надо бы издать закон, согласно которому люди смогут заводить детей только по специальной лицензии. На кой они им вообще сдались? Миллионы этих мелких захребетников повсюду, куда ни ткни, – писаются, вопят как резаные свиньи, а их колотят мамаши с папашами, которые изначально вовсе не хотели их заводить, или, по крайней мере, не хотели заводить детей, когда их делали, да только уже поздняк метаться. Много вообще было изменений, которые ввёл бы Терри, дай только ему волю. Да, многое было бы по-другому, окажись он у руля…

К морю шла девушка в полосатом купальнике. У неё был красивый задок, высокий и округлый. Она нырнула в волны плавно и уверенно, как… да, именно, как тюлень! Не будь на свете детей, не было бы и таких милых девушек, как она, вот так подумал Терри. Он наблюдал, как она плывёт строго по прямой, едва оставляя рябь на гладкой поверхности моря.

Сам он так и не выучился плавать. Ни разу не выпало возможности. Как и со многими другими вещами. Таков уж один из недостатков сиротства – тебя никто ничему не учит. Приходится осваивать всё самому. Что ж, он не так уж плохо справился. Нашёл себе профессию, нет? Кто-то однажды спросил его, чем он зарабатывает на жизнь, и он ответил: уборкой хлама. Воспоминание это вызвало у него ухмылку. Это ведь какая-то девчонка поинтересовалась у него в клубе на Грик-стрит. Когда он ответил ей так, она как-то странно на него посмотрела и через минуту отодвинулась. Видать, подумала, что он мусорщик.

Книгу Терри взял с собой на пляж. Он почти добрался до конца. Пинки собирался грохнуть Малышку, но до этого не дойдёт, это было ясно как день. Даже в таких книгах, как эта, девчонок никогда не мочили – писатели были слишком брезгливы. Скорее всего, такая участь выпадет самому Пинки. В кармане у него по-прежнему лежал пузырёк с кислотой. Эта деталь звучала неправдоподобно. Если всю дорогу таскать кислоту с собой, она обязательно прольётся.

Мужчины из книги называли женщин двумя словами: «выдергами» и «фляндрами». Терри где только ни бывал, но ни разу не слышал, чтобы кто-то назвал женщину какой-либо из этих кличек. Может, писатель этот и сам их выдумал. Тип из пафосных кругов, пытающийся показаться своим в доску простым парнем. Нет, приятель, не выгорело!

Свет на пляже был слишком ярок для чтения – страница сверкала на солнце, как лист белого металла с ползущими по нему муравьями. Он снова посмотрел на море. Девушка в полосатом купальнике куда-то подевалась. Развернулась и вышла из воды незаметно для него – или заплыла так далеко, что скрылась из виду? Всё на пляже казалось каким-то сплющенным. Звуки тоже были другими – либо очень резкими, либо очень глухими. Чуть левее собака облаивала волны. Лай доносился до него словно звук хлопков по воздуху каким-то плоским предметом или выстрелов из пистолета.

Что и вернуло его к его проблеме: как попасть в больницу и убедиться, что Как-её-там – действительно та, кто ему нужен. Как же её звать-то? Что-то на букву «Л». Терри записал имя у себя в блокноте, но забыл его в гостинице. Взял книгу и открыл внутреннюю заднюю сторону обложки, где кусочками скотча вклеил её фотографию – ту, где она опиралась на