Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

Потом он ушел, а когда явился, был одет, как Казанова — белый парик с черной лентой в косичке, на лице черная венецианская полумаска, красный камзол в тон платью, белые чулки, изящные туфли на каблуках, на поясе — короткая шпага или рапира.

Она была в таком восторге! Захлопала в ладоши, засияла — само очарование.

Он предложил ей руку, они вновь обнялись, она разомлела, положив голову ему на плечо. Правой рукой он гладил ее распущенные по плечам волосы, пальцы скользили все ниже, к талии. Он осторожно сжал пальцы на эфесе и стал медленно тянуть лезвие из ножен. Софи ничего не замечала, она продолжала висеть на его плече и качаться в танце.

Вот лезвие вытянулось вдоль его затянутой в белый чулок ноги, вот он отвел руку назад, направляя острие ей в бок — туда, где от груди к бедрам должен скользить тугой китовый ус. Но платья были не старинные, а современные поделки, театральные костюмы, без уса. В них имелся тонкий пластмассовый каркас и все. Острое, как игла, лезвие вошло ей прямо под ребра. Софи ахнула, будто в замедленном видео подняла руки и едва не упала. Он крепко прижимал ее к себе, держа эфес поднятым на уровне плеча, клинок на треть уходил в ее тело.

Эту картину я помню и сейчас, будто стою там, в темноте. Играет орган. Телом я чувствую тепло, исходящее от нее сквозь плотный материал, вижу расширенные глаза, ее дрожь передается мне.

Они замерли — или это был я? — на несколько секунд, показавшихся вечностью, а потом продолжили качаться в танце. Он заставлял ее двигаться. Она смотрела широко распахнутыми глазами, ее ноги заплетались. Она двигалась, точнее, он ее качал, а клинок все еще был в ее теле. Я видел пробегающую по лицу судорогу боли, слышал умоляющий стон.

Наконец он остановился и стал медленно вытягивать лезвие из тела. А потом опять замер, обнимая ее одной рукой.

— Что ты наделал? — выдохнула бедняжка.

— Ничего страшного, платье не даст тебе истечь кровью, — его вежливый тон продавца звучал неуместно и зловеще.

— Зачем было это делать?

Он ослабил руку. Бесформенной массой она осела на пол, пятно на корсаже стало размером с блюдце. Темно-красное на алом. Она беспомощно пыталась закрыть пальцами рану.

Вложив рапиру в ножны, он сел с ней рядом на пол, чуть толкнул — легкое движение кончиками пальцев, будто коснулся сидевшей на ветке голубки. Она опрокинулась на пол, как кукла, и лежала, раскинув руки, подогнув под себя ноги, уставившись в потолок. В огромных глазищах запечатлелся ужас смерти. Он медленно запустил руку под юбку, потом другую…

За его спиной не было видно ее предсмертных конвульсий, но он-то ими наслаждался в полной мере. Пятно на платье росло и росло.

Первое действие кончилось. Я задавался лишь одним вопросом: она умерла, уже умерла? Шагнув от нее, он долго стоял и смотрел на плоды своего деяния. А она лежит, обездвиженная ужасом, от уголков глаз пролегают черные ручейки растекшейся туши. Глаза открыты. Кажется, еще дышит. Я видел все это его глазами, будто стоял за спиной. Так, будто был им.

— Ты не умрешь. Слышишь меня? Ты не умрешь. Я отведу тебя в больницу… — Он нагнулся и помог ей сесть, уложив голову себе на плечо. — Идем.

— Я не могу.

— Если ты не пойдешь сама, я тебя не понесу. Идем, я отведу тебя в Отель-Дьё[84], здесь не слишком далеко, — он стал тянуть ее за подмышки. Она кое-как встала на ноги.

— Ты хотел, чтобы я тоже почувствовала боль? — жалобно простонала она.

— Нет, совсем нет. Я хотел совсем другого, но тебе не понять.

— Я не виновата, что папаша Массен избил тебя при нас. Я этого не хотела.

— О, ерунда! Монахи меня чествовали почище этого старого башмака.

Медленно переступая, покачиваясь, они исчезли из лавки.

Наутро весь Париж стоял на ногах — в парке найдена мертвой девушка. С белым, как у манекена, лицом она сидела у фонтана. Платье, которое штопала мамаша Массен для Комеди Франсез, вобрало в себя почти всю ее кровь. Она сидела, как фарфоровая куколка, голова чуть набок, волосы откинуты за плечи, ладони покоятся на юбке, ноги широко разведены. Первые прохожие даже не сразу обратили на нее внимание, подумали — манекен из многочисленных магазинов на Риволи.

В ночь убийства свидетели видели прогуливающуюся по парку странную пару, похожую на актеров, одетых в костюмы из разных эпох. Очаровательный Казанова в красном камзоле, парике и черной маске шел в сопровождении ослепительной красавицы под стать Луизе Лавальер, любовнице Луи XIV. Как и фаворитка короля, та прихрамывала. Спутнику приходилось поддерживать ее за талию. Но никому не пришло в голову, что наутро Лавальер окажется мертвой, во время странной прогулки она теряла кровь, от бессилия не могла позвать на помощь, верила, будто возлюбленный ведет ее в больницу. В Тюильри часто бродили актеры, одетые Екатериной Медичи, Наполеоном, Марией-Антуанеттой, поэтому никто не придал значения их появлению. А уж сколько ходило слухов про Красного человека, появляющегося исключительно в этом парке!

В лавке Массена была найдена не то шпага, не то рапира с круглым эфесом, а на ней — отпечатки пальцев лавочника и кровь девушки. Папаша Массен был посажен за решетку. Лавка перешла к какому-то ресторатору. Сейчас в ней кафе «Тюильри».

Но через полгода появилась вторая мертвая девушка, потом третья, четвертая… В год по два-три трупа. Юные создания, одетые в карнавальные платья, кровавые пятна под ребрами и поза куклы. И неизменно в ночь перед убийством люди видели странную пару, будто сбежавшую с венецианского карнавала, но каждый раз решали, что это уличные актеры, с которыми обычно фотографируются туристы.

Полиция, отпустившая Массена спустя год, настоящего преступника так и не нашла. Позже убийства прекратились сами собой. Но до сих пор все помнят о «Призраках Тюильри», а настоящие актеры, зарабатывающие на фото с туристами, редко заходят в этот парк, чтобы не стать жертвой полицейской безжалостности. За шесть лет было задержано около сотни актеров, безвинно попавших в список подозреваемых.

Глава 9

Я короную тебя

Эрик наполнил бокал и протянул с торжественной, чуть грустной улыбкой.

Теперь Вера знала, что в чаше наркотик, а может, и смертельный яд, но двумя днями ранее она подписала свой смертный приговор. Она согласилась продолжить охоту на живца, где роль