Хроника отложенного взрыва - Феликс Меркулов

На следующий день напарница положила на стол Ксении свежий выпуск районной газеты. Фломастером была обведена статья.

ВАСЬКА-ПОТРОШИТЕЛЬ СНОВА НА СВОБОДЕ

Накануне вернулся домой из специализированной психиатрической лечебницы Василий Головачев, несколько лет назад державший в страхе левобережный район и Химки. На его счету пять убийств молодых женщин. Перед смертью все жертвы были изнасилованы в извращенной форме.

Мы связались с начальником РОВД подполковником P. P. Капушиным с просьбой прокомментировать ситуацию.

— Как вы помните, Головачев был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение, — сказал подполковник. — Не так давно врачебная комиссия признала его полностью излечившимся. В полном соответствии с законом Головачев был выписан из клиники и направлен домой.

— Что намерена предпринимать милиция?

— А что мы можем предпринять, приставить к нему часового? Это будет нарушением гражданских прав Головачева. Я знаю, что решение суда в свое время вызвало бурю, но таков закон. Перед ним все равны: и маньяк, и домохозяйка.

— Что будет, если кто-то из родственников пострадавших вздумает наказать Ваську-потрошителя?

— Будет отвечать по закону. Я бы не советовал устраивать самосуд. Можно сломать свою судьбу. Суд не примет такие аргументы, как гнев, ненависть, жажда справедливости. Он будет руководствоваться опять же законом, который не дает никакой индульгенции народным мстителям.

— А если Васька кого-то убьет по старой привычке?

— Это будет целиком на совести врачей.

Судя по всему, наша медицина достигла небывалых чудес и за короткий срок может вылечить любого, даже самого жестокого маньяка.

Хотелось бы верить…

Однако нам представляется все по-другому. Увы, в нашей стране можно все купить. Диагноз и нужное решение медицинской комиссии зачастую всего лишь вопрос своевременной предоплаты. А у родни Головачева деньги есть, и немалые. Это факт.

Дай бог нам ошибаться. Очень надеемся, что Васька действительно здоров, а все остальное всего лишь гнусные подозрения. Но от греха подальше, милые девушки, не ходите вечерами гулять по левобережью. Вдруг где-нибудь в кустах притаился Васька, сжимающий в одной руке нож, а в другой волшебную справку…

Ксения откинула от себя газету. Несколько минут она сидела в ступоре, обхватив голову руками. Попытки заговорить с ней ни к чему не привели.

Лишь когда девушку окружили несколько сотрудниц, захватив с собой охранника, они смогли хоть как-то успокоить Ксению. А охранник даже пообещал по окончании рабочего дня проводить ее до остановки.

Вечером, несмотря на сопровождение, девушка очень неуютно чувствовала себя. Каждый мужчина на остановке казался ей похожим на Ваську. В маршрутке Ксения постоянно озиралась, а когда такси приехало, бегом бросилась к метро.

— Успокойся, может, не все так плохо. — Яцек обнял Ксению. — Вдруг его действительно вылечили.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась она. — Скажи лучше: не хочешь помогать.

— Как это — не хочу? Увольняйся с работы! Я давно тебе говорил. — Яцека раздражало, что и так все плохо, а тут Ксения добавляла чисто бабских проблем. — Предлагал же тебе секретаршей. Ты не хочешь.

— С высшим образованием секретаршей?

— А с каким образованием работать секретаршей? — искренне удивился Михальский.

— Это все равно что предложить мне танцевать стриптиз!

— Достали меня твои стоны. Не знаешь, чего хочешь. Все. — Яцек махнул рукой, словно рубанул шашкой. — Увольняйся. И никакой маньяк тебя не достанет. А насчет работы не беспокойся: пристроим куда-нибудь. Главное — не стони.

Ксения бросилась в кресло и заплакала, закрыв лицо ладонями. Ей было горько оттого, что она вынуждена терпеть грубого, невоспитанного человека, который не любит ее и не понимает.

Яцек, привыкший к тому, что девушка часто плачет, пошел на кухню что-нибудь перекусить, пока она не успокоилась. Раньше его трогали ее слезы. А теперь в печенках сидели.

«Тоже мне проблема — маньяк», — раздраженно думал Яцек, разбивая куриные яйца. Рядом стоял дорогущий кухонный комбайн, но Михальский по старой советской привычке взбивал омлет в миске.

Вилка сильно стучала о края, яичные желтки вылетали из миски в металлическую раковину. А чудо-аппарат стоял рядом, сверкая девственной чистотой.

«Бабы — неорганизованные существа. С ними невозможно: постоянно впадают в панику. Лучше бы спросила, как у меня дела. На работе полный обвал. Счета арестованы. Клиенты уходят, словно их кто-то напугал. Если у меня денег не будет, то я и ее не смогу защитить. Но ее это не интересует, ей маньяков подавай. А откуда деньги берутся — побоку». Забывшись, Михальский расплескал половину будущего омлета. «Хрен с ним, хватит и этого», — подумал он, выливая содержимое миски на сковородку.

Квартиру заполнили трели телефонов, стоявших повсюду: в спальне, на кухне и даже в туалете. Все аппараты были спарены, но звонили на разные голоса.

— Я возьму, — крикнул Михальский девушке, хотя та и не думала вставать с кресла.

— Яцек, здравствуйте, — раздался в трубке незнакомый голос.

— Здравствуйте, с кем я говорю?

— У вашей девушки проблемы? — Голос был спокоен и даже участлив.

— Вам какое дело?

— Я могу помочь.

— Кто вы такой, маньяк?

Ксения, сидевшая в кресле, вытянула голову и стала прислушиваться.

— Нет. — Голос в трубке рассмеялся. — То, что Василий Головачев оказался на свободе, большое недоразумение. Мы можем это исправить. Как быстро — зависит от того, найдем ли мы с вами общий язык.

— Плевать я хотел на ваш язык. — Яцек решил продолжать выбранный с самого начала тон: резкий и раздраженный. — Можете засунуть его в… Куда подальше.

— Разве вам не дорога Ксения? Она подвергается серьезной опасности. Нам бы очень не хотелось, чтобы с ней что-то произошло.

— Ксения завтра увольняется. Ваш маньяк ее не достанет.

— Вы так думаете? — Невидимый собеседник на другом конце провода усмехнулся. — Василий очень влюбчив. Если он захочет, то будет преследовать Ксению хоть по всей стране. Такие, как он, неуправляемы. Страшно представить, что может произойти, если у него вдруг окажется фотография Ксении и ее домашний адрес. Это будет катастрофой.

— Ты, ублюдок! — Яцек сжал трубку так, что пальцы побелели.

Он старался сохранить самоконтроль, но это было нелегко. Угрожай неизвестный ему лично, Михальский бы и ухом не повел. Но под ударом Ксения… Яцек с удивлением для себя обнаружил, что за нее переживал гораздо больше, чем мог бы предположить.