Испытай себя - Дик Фрэнсис

— Вы собираетесь идти на это чествование Тремьена? — дружелюбно спросил он, как бы стряхнув с себя все эти неприятные мысли об убийстве.

— Да. А вы?

— Это шутка? — усмехнулся он. — Да меня пристрелят, если я там не появлюсь и не засвидетельствую свое почтение.

Сэм пожал плечами и добавил:

— В любом случае старый хрыч заслуженно получит свою награду. Он, знаете ли, совсем не плох.

— Тогда там и увидимся, — ответил я, соглашаясь с ним.

— Если я не сломаю себе шею, — сказано это было довольно легкомысленно, но я уловил в этих словах страховку от судьбы, нечто вроде скрещенных пальцев. — Следует показать этому гребаному полицейскому, где располагается основной электрощиток. Он замаскирован, и никто, кроме, меня его не найдет — не хочу, чтобы сюда шлялись по ночам и зажигали свет. От этих молодых варваров всего можно ожидать.

С этими словами он направился в сторону Дуна, который что-то писал в блокноте, затем они двинулись по тропе в сторону мастерской.

Сделав по пути необходимые закупки, я ухитрился приехать в Шеллертон без опоздания, как раз к тому времени, когда Тремьен должен был отбывать на своем «вольво» на скачки в Ньюбери. Трех скакунов он уже отправил туда в фургоне. Мэкки он забирал с собой, мне же не осталось ничего другого, как отправиться в столовую к своей недописанной первой главе.

Когда они уехали, ко мне, как это часто теперь случалось, зашла Ди-Ди, чтобы выпить кофе.

— Надеюсь, Тремьен не будет возражать, если я заберу все эти вырезки, когда поеду домой? — спросил я.

— Домой… — Ди-Ди улыбнулась. — Он не хочет, чтобы вы уезжали, разве вы этого не знаете? Он желает, чтобы вы написали всю книгу здесь. Возможно, в ближайшее время он обратится к вам с предложением, от которого вы не сможете отказаться.

— Я приехал на месяц. Он сам так сказал.

— Тогда он вас еще не знал, — Ди-Ди отхлебнула кофе. — Ему нравится, как вы занимаетесь с Гаретом.

Это рассуждение не лишено здравого смысла, подумал я, и, окажись она права, я не был уверен, какое решение принять: уехать или остаться.

Когда Ди-Ди ушла к себе в контору, я попытался взяться за перо, но никак не мог сосредоточиться. В голове вертелись мысли о ловушке на эллинге Сэма и об убийстве Анжелы Брикел: я представлял себе темно-зеленую грязную воду, заполняющую измученные легкие и несущую забвение, а также земную девушку, которую вновь позвала к себе земля, тело которой обглодали земные твари и которая превратилась в земную пыль.

В обыденном течении жизни Шеллертонхауса завелась акула, страшная, неуловимая, готовая в любой момент раскрыть свою пасть. Мне хотелось верить, что она в конечном итоге попадет в сети Дуна, но и обольщаться на этот счет не хотелось.

В полдень позвонила Фиона и сообщила, что забрала Гарри домой и он хочет меня видеть. Со вздохом сожаления, но внутренне испытывая определенное облегчение, я отложил в сторону чистый лист бумаги, оделся и отправился в деревню.

Фиона приветствовала меня, как родного брата после долгой разлуки. Она поспешила уведомить меня, что Гарри еще не совсем в своем уме, поскольку уверяет, что помнит, как тонул. Каким образом кто-то может помнить, как он тонул?

— Полагаю, что такие вещи трудно забываются, — заметил я.

Но он же не утонул.

— Был близок к этому.

Она провела меня в розово-зеленую, обитую ситцем гостиную. Гарри, бледный, с голубыми тенями вокруг глаз, сидел в кресле, забинтованная раненая нога покоилась на мягкой скамеечке.

— Привет, — на его лице появилось подобие улыбки. — Вам известно средство от ночных кошмаров?

— Все мои кошмары происходят наяву.

— Боже милостивый, — вздохнул он. — Где правда, а где вымысел?

— Все, что вы помните, — истинная правда. — Как я утонул?

— Да.

— Значит, я не сумасшедший?

— Нет. К счастью.

— Я же говорил тебе, — обратился он к Фионе. — Я пытался не дышать, но под конец все же хлебнул воды. Не хотел, однако ничего не мог поделать.

— Никто бы не смог, — заверил я.

— Присаживайтесь, — предложила мне Фиона, целуя его в голову. — Какое счастье, что у Гарри хватило здравого смысла пригласить вас с собой на этот эллинг. Важно также то, что все в округе извинились перед нами: выразили свои соболезнования, за исключением одного мерзкого журналиста, который считает, что все это специально подстроено, чтобы ввести следствие в заблуждение и избавить Гарри от справедливого возмездия. Я хочу, чтобы Гарри подал на него в суд за клевету. Ужасная история.

— Меня нельзя тревожить, — в своей обычной мягкой манере возразил Гарри. — И Дун был очень любезен со мной! Этого вполне достаточно.

— Как нога? — спросил я.

— Паршиво. Такое ощущение, что она весит несколько тонн. Но заражения крови пока вроде бы нет.

Это была явная шутка, однако Фиона ее не поняла и вновь встревожилась.

— Дорогая, — умиротворяющим голосом начал Гарри, — меня напичкали антибиотиками, сделали противостолбнячные уколы, ввели вакцину против холеры, желтой лихорадки, лихорадки Скалистых гор и плоскостопия. Все это я получил в изрядных количествах и, скорее всего, выживу. Как насчет крепкого виски?

— Нет. Алкоголь снимает действие лекарств.

— Тогда выпейте один.

Я отрицательно покачал головой.

— Возьмите Золушку на бал, — сказал Гарри.

— Что?

— Фиону на чествование Тремьена. Вы едете туда, не так ли?

Я кивнул.

— Я не оставлю тебя, — возразила Фиона.

— Ты должна поехать, любовь моя. Тремьен расстроится, если тебя не будет. Он ведь любит тебя до безумия. Джон будет тебя сопровождать, — его глаза вновь засветились былой лукавой энергией. — А свое приглашение я знаю кому отдать.

— Кому же? — поинтересовалась Фиона.

— Эрике. Моей незабвенной тетушке.