Крысоловка - Ингер Фриманссон

– Давай перекусим. Чай с булочкой. Господи, как я хочу круассан с козьим сыром. – Юлия стянула волосы и скрепила заколкой. Одежда пропиталась больничным духом; даже кожа, казалось, пахнет больницей. «Прилипчивый запах», – подумала она.

– А можно оставить папу одного? – спросила Йеннифер.

– В палате сейчас уборка, перестилают кровать. Что нам под ногами путаться… Кстати, который час? Время обеда, наверное.

– Можем перекусить в буфете, – Йеннифер махнула в сторону вестибюля.

– Ну нет, не могу я здесь больше. Надо передохнуть от всех этих шприцев и капельниц.

Они спустились к улице Рингвеген, нашли маленькое кафе. Хозяин оптимистично выставил столики на тротуар. Дождь усиливался, хлестал по лицу; по водостоку мчался настоящий поток.

Внутри было пусто. Сели за столик у окна, заказали чай и круассаны. Юлия достала из кармана книгу. Томик не успел намокнуть. Юлия читала ее отцу. Последние стихи Горация, ее любимые. После того как она начала изучать литературу, в ней вдруг проснулись не ведомые прежде способности концентрироваться. И теперь она могла отключаться от действительности. И читала отцу, даже когда он спал. Где же прелесть, увы, где же румянец твой. Где движений краса? Облик где той-то, той, что любовью дышала, сердце тайно в полон брала?[34]

Титус открывал глаза:

– Да, почитай мне. Погромче.

Она захлопывала книгу:

– Ты устанешь.

– Да?

– Как ты себя чувствуешь? Я рада, что ты проснулся.

Отец не отвечал. Перебирал пальцами полосатую простыню, пальцы не слушались.

– Хочешь чего-нибудь? Отвар из шиповника?

Наклонилась над ним, он ухватил дочь. Будто стальными клещами.

– Юлия…

– Да…

– Скажи мне честно. Вы что-нибудь знаете?

– О чем?

– Об Ингрид.

«Кукла вуду! – пронеслось у нее в голове. – Он знает про куклу!»

– Папа, – произнесла она вслух, – ну что такое, как ты можешь?

– Вы ничего не сказали ей такого, что… А может, вы…

– Папа, нет, мы ничего не сделали!

– Она слишком ранимая… а вы ее никогда не понимали… А может, и понимали. Что еще хуже.

Отпустил ее.

– Не верю, – прохрипел. – Не верю, что… она… уехала…

– Папа, мы ничего не знаем. Ни я, ни Йенни. Ты должен нам доверять!

– Роза сказала…

– Ты поменьше думай об этом.

– Я знаю, с ней что-то произошло. Сколько женщин исчезает. Убийцы, насильники… Наш мир ужасен.

Закашлялся, она с ужасом наблюдала за ним. Нет, в этот раз крови нет. Смочила полотенце, осторожно протерла отцу лицо. Кожа у него была обжигающая.

– Папочка, милый, – пробормотала она.

– Где мой телефон?

Протянула трубку:

– Вот.

– Я столько звонил. Ингрид всегда отвечает. Всегда. Это не моя Ингрид, она не могла так со мной поступить.

– Нет.

– Я звоню в полицию. Какой номер?

– Папа, мы сами позвоним. Мы с Йенни. Мы даже сходим в полицию, для надежности.

Телефон выскользнул из его пальцев. Он всхрапнул. Заснул.

– Вот! – Йеннифер протянула светлый, нежный на ощупь конверт, и Юлия сразу узнала почерк Ингрид. Прочла. Заметила, что сестра наблюдает за ней. – Ну? – сказала Йеннифер, когда Юлия дочитала.

– Иного от такой дешевой шлюхи и ждать не приходится!

– Но странно все же, – возразила Йеннифер, – откуда в ней столько силы. Чтобы вот так хладнокровно уехать.

– И все же она это сделала. Вот, написано черным по белому.

– Отстой.

– Именно. Кстати, папа хочет, чтобы мы пошли в полицию. Я пообещала ему. Но теперь, наверное, не нужно.

– Думаешь?

Юлия положила в рот последний кусок круассана. Зазвонил ее телефон.

– Хочешь, отвечу вместо тебя? – спросила сестра.

– Нет, я сейчас.

Дожевала, ответила. Незнакомый голос. Немного похожий на голос Ингрид. В первый миг даже подумала, что это она. Но женщина представилась как Мария.