Ход убийцы - Песах Амнуэль

себе во вред. И не только себе. Романтическая натура, будто и не коренной израильтянин, а еврей из галутного местечка. Надеюсь, теперь понятно, почему я сказал майору Порецки, что не тот Пелед человек, чтобы вдруг ни с того, ни с сего пырнуть ножом кого бы то ни было, даже напавшего на него грабителя. Раз уж он действительно сделал это, причина должна была быть абсолютно непереносимой.

Именно это я и собирался узнать.

— Все зависит от того, что у тебя было с этим Слезаром. Чтобы дать тебе надежный совет, я должен знать все обстоятельства. Я убежден, что сумею, если не вытащить тебя, то добиться минимального срока, ты же меня знаешь. Ты правильно поступил, что не сказал пока следователю ни слова. Но мне ты должен все рассказать — и поторопись, потому что через полчаса меня попросят уйти, я не могу вести официальные беседы во время субботы. А в воскресенье с утра тебя начнут допрашивать, и ты должен иметь четкую линию поведения. Ты понимаешь это?

Я еще раз повторил «ты понимаешь?», потому что Рони смотрел на меня очень внимательно, но я не мог сказать, слушает он мои слова или думает о чем-то, совершенно не относящемся к делу. Пожалуй, он действительно пережил такой стресс, из которого выйдет не скоро. Но я должен был каким-то образом хотя бы на полчаса заставить его не просто слушать себя, но и понять, что у него есть лишь одна-единственная реальная линия поведения.

Когда я в третий раз повторил «ты меня понимаешь?», Рони, наконец, едва заметно кивнул головой, но взгляд его при этом стал еще более отрешенным. Возможно, он что-то и понял, но вовсе не то, что я имел в виду.

Я вздохнул. Время уходило, а толка не было. Парень гробил сам себя.

Я достал из кармана пачку «Кента», выбил сигарету и протянул через стол Пеледу. Я знал, что это должно заставить Рони отреагировать на внешние раздражители — он был заядлым курильщиком, а сигареты у него, скорее всего, отобрали, чтобы подержать человека в напряжении, действие, вообще говоря, незаконное, но кто из задержанных полицией знает такие тонкости?

Я оказался прав — Пелед вытянул из пачки сигарету, и в его глазах, наконец, появилось хоть какое-то осмысленное выражение: он просил зажигалку. Я поднес ему огонь и закурил сам. Минуту мы пускали дым в потолок, заострившиеся черты лица Рони постепенно размягчались, я следил за этой переменой и, дождавшись нужного момента, сказал:

— Я не сомневаюсь, что ты не способен хладнокровно убить человека. Значит — аффект. Это и сейчас видно. Но важен мотив. Я убежден, что Слезар сам спровоцировал тебя. И очень важно знать, о чем вы говорили там, на поляне.

— Убить?.. — прошептал Пелед. Это было единственное слово, которое он произнес за время нашего свидания.

— Слезар умер, — сообщил я. Возможно, я должен был сказать это иначе? Пелед едва не сполз под стол. Теперь из него уж точно невозможно было вытянуть ни слова. Успокоительное и крепкий сон — вот, что ему сейчас было нужно. Сотрясать воздух советами, ни один из которых не доходил сейчас до сознания Пеледа, было бессмысленно, и я продолжал молча курить.

О чем он думал? На что надеялся? Что произошло в действительности на поляне в Неот Кдумим? Еще пять минут, и войдет конвоир. Может, я зря ввязался в это дело? Спасти человека, который просто не соображает, что его еще можно спасти, — безнадежная затея. Зачем мне процесс, который я практически наверняка проиграю?

Рони докурил сигарету до основания и, аккуратно положив окурок в пепельницу, вопросительно посмотрел на коробку, лежавшую передо мной.

— Возьми, — сказал я, вздохнув. — И зажигалку возьми. Только не подожги постель, иначе неприятности будут у нас обоих.

На мои неприятности, похоже, ему было наплевать. Сигареты и зажигалка мгновенно исчезли в кармане его джинсов, и взгляд Пеледа опять стал отрешенным.

— Рони, — сказал я, нажимая кнопку звонка для вызова конвоира, — Рони, да вернись ты в реальный мир, черт тебя возьми! То, что сделано, не поправишь, но то, что еще не сделано, нужно делать обдуманно, ты понимаешь это?

Надеюсь, он понял. В конце концов, я мог и отказаться от защиты — было бы ему от этого лучше?

После того, как Рони увели, я оставался в комнате для свиданий еще минуты две. Не знаю, что чувствовал Рони Пелед, но у меня начали неожиданно трястись руки. Господи, — подумал я, — ну должен же человек бороться за свою жизнь! Даже если уже отнял ее у другого человека. Ну, получилось… Я не понимал людей, которые в минуты опасности, вместо того, чтобы собрать все жизненные силы, опускают руки и ждут конца, как скот, которого ведут на бойню.

Что еще я мог сделать для Рони Пеледа?

* * *

Следователь Ниссан ходил из угла в угол, и это действовало мне на нервы. Пелед уже вывел меня из равновесия своим поведением, а Ниссан продолжал расшатывать мою нервную систему, хотя, конечно, не подозревал об этом.

— На поляне было восемнадцать человек, включая Пеледа и Слезара, — говорил следователь. — Все — служащие компании «Хайтек Галиль». Приехали они довольно рано, потому что хотели хорошо погулять до начала субботы. К десяти часам сделали привал. Разбились на группы. Пелед и Слезар отошли в сторону, и, как утверждает по крайней мере половина свидетелей, вели разговор на повышенных тонах. Несколько человек показали, что они и раньше перебрасывались друг с другом какими-то фразами, не очень дружелюбно… В какой-то момент оба, видимо, перестали себя контролировать. Когда был нанесен удар, в сторону Слезара и Пеледа смотрели семь человек — расстояние было довольно велико, метров тридцать-сорок, и разговор слышен не был. Но все семеро видели, как Пелед замахнулся, и Слезар схватился обеими руками за грудь. Крик его услышали все и, естественно, обернулись. Поэтому шестнадцать свидетелей показали, что Слезар упал на колени, Пелед пытался его поддержать, но не сумел. Первым подбежал к Слезару Ноам Сокер, молодой человек двадцати пяти лет, он работает в «Хайтек» охранником, поэтому действовал вполне профессионально. В груди у Слезара, ниже левого плеча, торчал нож. Сокер немедленно вызвал по радиотелефону полицию и скорую. Пелед не сделал никаких попыток скрыться, а потом у него и возможности не было, его стерегли пятеро сотрудников «Хайтека», включая Сокера, у которого был пистолет. Полиция из Модиина прибыла через полчаса, а скорая — на несколько минут позднее, медикам пришлось ехать из Бен-Шемена.

Ниссан излагал обстоятельства дела без лишних слов, я не прерывал его. Все было настолько очевидно, что для защитника почти не оставалось