Ла Брава - Элмор Леонард

— Ты ее уже играла, — напомнил Ла Брава. — В «Некрологе».

Она запнулась, растерянно поглядев на него.

— Разве не помнишь? А я помню. Я могу рассказать тебе весь фильм от начала до конца. Я впервые посмотрел его, когда мне было двенадцать.

— Да-да, в «Некрологе», ты прав, — как-то неуверенно пробормотала она. — Меня не просто обвинили в том, чего я не делала, меня осудили. — Голос ее торжествующе взмыл:— Какая великолепная сцена в суде! Я голос сорвала от крика— мы сняли пятнадцать дублей, не меньше, но оно того стоило.

— Джин, где Ричард? — спросил он.

Она все еще смотрела на него, но взгляд был рассеянным, блеск его померк — неужели навсегда, подумал Ла Брава, — ушла надежда.

— Джо, тебе и вправду было всего двенадцать лет? — спросила она.

Он помедлил с ответом. Ей было важно услышать ответ, и он прикидывал, что ей сказать.

— Джин, ты до того ловка, что из запертого банковского сейфа выберешься

— Кто это сказал? — улыбнулась она.

— Кажется, Джеймс Гарнер в роли Филиппа Марло. Но это чистая правда: сейчас ты еще лучше, чем была, а ты была моей любимой актрисой, сколько я себя помню.

— Тебе было всего двенадцать, Джо?

— Всего двенадцать. Но возбудился я почище любого взрослого, если хочешь знать.

Морис отворил дверь с кухонным полотенцем через плечо, в руке поварешка.

— Возьми трубку, Джин, — распорядился он, — тебе звонят.

Она прошла мимо него к телефону, не спрашивая, кто звонит. Ла Брава прикрыл за собой дверь. Морис добавил в спину Джин:

— Этот парень и раньше тебя искал, я сказал ему перезвонить после восьми. — Обернулся к Ла Браве и торжествующе взмахнул поварешкой: — Чуешь запах? Будем есть суп из бамии. Ты приготовь напитки, а я пойду, помешаю в кастрюльке.

Джин стояла у стола в гостиной, одной рукой она поднесла к уху трубку, другой вынимала из ушей серьги.

— Кто это? — спросил Ла Брава у Мориса. — Торрес?

— Голос с акцентом. Мне он незнаком.

— Ты не спросил?

— Слушай, займись лучше напитками.

Ла Брава пытался разгадать выражение, проступившее на лице Джин. Теперь она сжимала трубку обеими руками, внимательно слушая.

— Что? — сказала она, резко выдохнув. Она стояла в пятнадцати футах от него. Смешать коктейль и отнести ей? Джин произнесла что-то еще, но Ла Брава не расслышал: Морис все заглушил своим предупреждением не открывать резко холодильник, там полно стручков бамии, не хватало еще рассыпать их на пол.

— Иди попробуй, — позвал его Морис, а Джин тем временем сказала в трубку несколько коротких слов. Он направился к ней, а Морис следовал за ним по пятам, подсовывая ему поварешку, тыча ее прямо под нос: — Попробуй, попробуй, самая настоящая креольская окра, рецепт мне дала одна дамочка, которая переехала сюда из Луизианы, из Гретны. Маленькая такая, Тодди ее звали, носила пенсне, весила едва ли восемьдесят фунтов, а готовила лучшую окру, какую я ел в жизни. Я готов был жениться на ней только ради ее стряпни… Куда это ты собралась, Джин?

Она приоткрыла дверь, потом захлопнула ее. Мужчины не сводили с нее глаз.

— Что такое? Кто это звонил?

— Ничего особенного. Из полиции.

— Это не Торрес. Его голос я бы узнал.

— Нет, кто-то другой. Проверял, все ли со мной в порядке.

— Да? И как, ты в порядке? Выглядишь что-то неважно.

— Пожалуй, мне и впрямь не по себе, — нерешительно произнесла она. — Нужно выйти проветриться.

— Еще бы ты хорошо себя чувствовала, после стольких неприятностей, — посочувствовал Морис. — Открой форточку.

— Нет, я лучше выйду на улицу.

— Я с тобой, — вызвался Ла Брава.

— Нет-нет, не надо. Я в порядке. Ты не обидишься, Мори? Я все равно пока есть не хочу.

— Ты не заболела? Может, дать тебе какое-нибудь лекарство? Алка-зельцер?

— Нет, все в порядке. Честное слово.

Они сели за стол. Морис сказал:

— Обычно я вместе с креветками кладу сюда крабов, но сегодня мне что-то крабы на рынке не приглянулись, и я положил устриц. Неплохо вышло с устрицами. Можно и курятины положить. Весь секрет в том, как готовить окру. Пока тушишь стручки, нужно все время помешивать, причем энергично, а уж когда они темнеют, тут надо мешать непрерывно, так, словно тебя сам черт под руку толкает. Понимаешь, о чем я говорю?

— Мори, — перебил его Ла Брава, — кто из нас сошел с ума, ты или я?

— Почем мне знать? — огрызнулся Морис — Может быть, мы оба. Не задавай мне трудных вопросов.

Зазвонил телефон, Морис неторопливо приподнялся, жестом приказав рванувшемуся было из кресла Ла Браве оставаться на месте. Он подошел к телефону, снял трубку и положил ее на стол:

— Зря я тебе помешал. Это твой приятель Торрес.

— Лучше б ты все сама мне рассказала, — мягко упрекнул он.

Он сидели на веранде «Делла Роббиа». Он поглядывал на ее лицо, а она — на пейзаж, стандартный пейзаж с залитым лунным светом пляжем, просвечивавшим сквозь ряды пальм, с океаном на заднем плане. Ни его, ни ее этот пейзаж не интересовал.

— Ладно, попробую сам, — продолжал он. — В кино тот парень, который украл пакет, выбросился из окна гостиницы, но наш парень не захотел последовать его примеру. Каким-то образом он догадался, что деньги у тебя, и он требует свою долю вместо кучи газетных обрезков, иначе он заложит тебя. — Ла Брава выждал еще минутку и добавил: — Уже не так весело? — Выждал еще чуть-чуть. — Просто признайся в этом, тебе же будет легче. Если ты так ничего и не скажешь, я не смогу тебе помочь.

По Оушн-драйв проехала машина, блеснула на миг в свете уличных огней и пропала из виду. Вновь перед ними пейзаж с открытки.

— Что ты можешь сделать? — приглушенным, но внятным голосом выговорила она.

— Избавлю тебя от него.

— Как?

— Пока не знаю. Сперва придется с ним потолковать.

— Ты знаешь, кто это?

— Мокроспинник. Кундо Рей.

Она повернулась к нему лицом:

— Откуда тебе это известно?

— Я же тебе показывал его фотографии, помнишь? Нужно было использовать человека, которого ты никогда раньше не видела. Вот твоя первая ошибка. Нет, это вторая. Первая ошибка — сам Ричард.

Она снова погрузилась в молчание.

— Сколько он требует?

После паузы она ответила:

—Все.

— Или?

— Он не сказал.

— Повтори, что он сказал.