Ключи к Тайнику - Мария Владимировна Карташева

Дождавшись пока Певцов-младший уберётся подальше, Малинин отпил глоток крепкого кофе, принесённый длинноногой секретаршей, и приготовился к торгу, потому что как раз наступало то время, когда Малинину будут сулить что-то ценное, взамен на отсутствие претензий к нерадивому мальчику.

— Егор Николаевич, вы простите. Хочу из него мужика сделать, такого, что б ух, — мужчина сжал кулак, — но пока как-то вяло всё получается. Хотя он старается.

— Хотите совет?

— Приму с благодарностью, — оживился подполковник и весь обратился в слух.

— Прикрутите ему уровень гордыни и пошлите на годик в опера. Пусть пообтешется с настоящими мужиками, может, и поймёт, что это такое.

— Ох, Егор Николаевич, я вижу, что вы человек незлобивый и незлопамятный. Может, как-то могу отблагодарить вас. Я полагаю, что вы не будете тратить своё время на жалобы. Может банька, рыбалка, ну не знаю, что вы любите? Коньяк хороший.

— Это всё было бы очень кстати, — приподнялся в кресле Малинин и взял со стола Певцова-старшего фотографию, — но я заметил этот снимок. Вы дружите в Кораблёвым?

— Ну да, — расплылся в улыбке подполковник, явно занимавший своё место не просто так, — в очень хороших отношениях.

— А можете мне встречу устроить? Давно пытаюсь на приём попасть. Но всё мимо кассы.

— Да какие проблемы, Егор Николаевич. Перезвоню вам в течение часа и скажу, когда завтра можно приехать.

* * *

После того как Малинина буквально вышвырнули из расследования, когда он распутал клубок всех закрученных нитей в Карельске, полковник уже полтора месяца ходил от кабинета к кабинету и искал справедливого возвращения в следственную группу. Для него осталось много невыясненных моментов и оставаться сейчас в стороне, предоставив богатый сбор урожая другим, Малинин просто не мог. Нет, не из-за почестей и наград, а потому что для полковника было важно, чтобы наказание понесли все, кто творил страшные вещи в Карельске. Но как только высокие начальники узнавали, зачем он пришёл, то лица их теряли интерес и сначала ему просто советовали оставить всё как есть, а потом и вовсе переставали пускать к себе и Егору пришлось использовать свои актерские способности, чтобы пробраться на мостик, ведущий в гавань последней надежды. Но имя полковника Малинина стало теперь сродни вирусу, и никто не хотел с ним встречаться, а тем более помогать. И что примечательно, даже Касаткин растворился в огромном лабиринте внутренних органов, и как бы Егор его ни искал, найти не мог, так как всё было под грифом «секретно».

— Алло, Егор Николаевич, — Певцов, как и договаривались, позвонил через час. — Увы, улетел в отпуск друг мой, — и немного помолчав, добавил: — И вместо благодарности примите мой добрый совет. Не нужно больше искать себе неприятностей. Я без лишних слов скажу, вы большой молодец, такое дело вытянули, что не каждый сдюжит. А теперь отдохните, оставьте остальное бумагомаракам, пусть люди тоже поработают, подтешут всё как нужно, — тихо проговорил Певцов. — Я своё место ни по званию, ни по годам занимать ещё не могу, но, однако ж, я здесь, а это о многом говорит. Так вот, послушайтесь моего совета, отступитесь, — на этих словах подполковник повесил трубку.

Егор тяжело вздохнул, сейчас у него было только одно желание: напиться, а утром продумать новый план. И хотелось, чтобы рядом был кто-то понимающий, тот с кем пройдены эти проклятые дороги в Карельске. Да и нужно уже было как-то дать о себе знать.

— Алё, патанатомия. Слушаю.

— Дениса позовите, пожалуйста.

* * *

После того как Малинин сел в машину к Никоновой и доехал с ней до города, а после просто послал её куда подальше, он не звонил Медикаменту по той простой причине, что просто не мог даже слышать его. Из-за безрассудства Дениса, Малинину пришлось бы дорого расплачиваться, хотя он был уверен, что Никонова просто блефует. Она прекрасно понимала, чем руководствовался Медикамент и вряд ли бы стала пользоваться своими доказательствами.

— Какого? — послышался ответ после некоторой паузы.

— Заведующего вашего, — нетерпеливо брякнул Егор.

— Так он полтора месяца как не работает.

— Власов, ты? Это Егор Малинин, — узнал голос Егор. — А где он?

— Егор, его арестовали. Он в СИЗО.

Малинину показалось, что серый мир, плескавшийся в облаке хмельного утра, треснул и вместе с болью в затылке выкатился наружу.

— Как арестовали?

— Тебе процедуру рассказать или что? Вообще удивительно, что ты не знал. Или ты его пользовал только чисто по работе, и он тебе другом не был?

— Спасибо, — невпопад отозвался Егор и повесил трубку.

Следующим номером Егор сразу же набрал телефон Елены Никоновой.

— Как так? — вместо приветствия спросил он.

— И не говори… — отозвалась Никонова. — А ты о чём?

— О Денисе. Как ты могла?

— Егор, уговор дороже денег. Ты отказался ехать со мной в отпуск, я сделала то, что обещала.

Сейчас можно было начать бить во все двери, потратить ещё полтора или два месяца, а может, два года, и ладно, если бы это была только жизнь Егора, но сейчас проходила жизнь Дениса, которого он втянул в расследование. Хотя Медикамент всё равно бы коснулся этого дела, но не так глубоко.

— Егор, если это всё…

— Уговор в силе? — глухо спросил Малинин.

— Да. Но Денис выйдет на волю, когда мы уже до места долетим, а то ты продемонстрировал себя как неблагонадёжный партнёр. Да, и вылет тогда, — Елена помолчала, — завтра. А то скоро Новый год, и так толчея будет.

— Я согласен. Что нужно делать?

— Я пришлю месседж. Вечером тебе нужно быть в Пулково, на твоё имя будет заказан билет.

Егор повесил трубку, огляделся по сторонам и поплёлся в сторону съёмной комнаты, где временно проживал, не желая сталкиваться ни с бывшей женой, ни вообще с кем-либо из знакомых.

Москва. Парковка торгового центра

По парковке, забитой толстыми лоснящимися телами автомобилей, звонко стуча каблуками, шла дорого одетая женщина. Она не блуждала в поисках своей машины, не торопилась на предновогодние распродажи, она чётко знала, куда идёт и углублялась всё дальше в лабиринты подземного паркинга, в ту часть, где стоял транспорт сотрудников и уборочная техника.

Подойдя к жигулёнку с тонированными стёклами, женщина оглянулась, стянула с головы яркий шёлковый платок, сняла очки в чёрной роговой оправе и, схватившись за ручку двери, сразу же отдёрнула руку в чёрной кожаной перчатке, стряхнула пыль с пальцев и стала ждать. Через секунду дверца заднего сиденья отворилась, и дама, подобрав полы длинного, тёмного пальто протиснулась внутрь тесного салона.

— Неужели нельзя какой-то