Дорога к Тайнику. Часть 2 - Мария Владимировна Карташева

к стене, Игорь успел перехватить кинувшегося на неё третьего санитара, Мамыкин ловким движением скрутил второго, которого приложил о стенку Пирожкин, а Андрей Валерьянович ловким движением успел вколоть успокоительное третьему участнику заварушки.

— Вы совсем охренели, что ли?! — верещал вне себя от злости Пирожкин. — Вы где, сволочи, так налакались вусмерть? Ты что стоишь? — кричал он на бледного охранника. — Ты как смотришь, что это отродье на работе водку пьёт?

— Так проверял я, как вы и приказывали. Они все пришли трезвые, я обыскал.

— Вызывайте своих патрульных, нахрен, всех в кутузку. Мне дела передавать, а тут такое, — Пирожкин дрожащей рукой схватился за сердце. — Воды дайте кто-нибудь, чего-то совсем в глазах темно.

— Что у вас здесь происходит? — за их спинами послышался встревоженный голос Медикамента.

— Да черти надрались и разнесли всё тут, — упавшим голосом сказал Пирожкин. — Не представляю, где налакаться так могли. Уж вроде со всех сторон обезопасил, чтоб и духу не было, — тяжело дыша, проговорил мужчина.

— Шикарно! — зло сказал Медикамент. — Просто загляденье. Идите все отсюда, может, я хоть что-то сумею спасти.

Лашников с подъехавшими полицейскими стал выводить еле стоящих санитаров на улицу, Унге увела с собой одна из сотрудниц, чтобы обработать рану, а Мамыкин, оставшись один в коридоре, огляделся и направился в другую от входа сторону: вглубь морга.

Через час, когда Нерей собрал всю рабочую группу в кабинете и объявил о своём временном назначении ведущим следователем, Унге внимательно его выслушала, а потом бесцветным голосом сказала:

— Мне Софья месседж прислала. Её арестовали по подозрению в убийстве соседа по коммуналке.

* * *

Софья, совершенно оглушённая произошедшим, сидела в допросной, дрожала от холода и внутреннего озноба и пыталась понять, как так произошло, что возле соседа валялся нож с её отпечатками пальцев.

— Здравствуйте, — в крохотное пространство допросной ворвался на удивление бодрый в такой поздний час следователь. — Меня зовут Кирилл Сергеевич Иваницкий, я буду заниматься вашим делом. — мужчина быстро разложил на столе три цветные ручки, раскрыл папку и глянул на трясущиеся губы Сони. — Может, горячего кофе?

— Если можно, — еле слышно ответила она.

— Да, конечно, — мужчина нажал на кнопку и попросил конвойного постоять внутри, пока он сходит к аппарату. Вскоре он вернулся, поставил перед Софьей большой стакан с высокой пенной шапкой молока и улыбнулся: — Что ни говори, а новый аппарат работает лучше, чем прежний. Ну что, пейте кофе, и мы с вами немного пройдёмся по деталям, — он замолчал и начал быстро заполнять протокол.

Соня глянула на дрожащую пузырьками пену, поморщилась, заметив белые крошки, но решила ничего не говорить: человек же не знал, что она не пьёт кофе с сахаром. Сделав несколько глотков, она почувствовала благодатное тепло, судорога страха немного отпустила, и Соня приказала себе успокоиться, в конце концов, она успела сообщить Унге о том, где она и что происходит.

— Адвокат нужен? — не отрываясь от заполнения бумаг, спросил следователь.

— Не знаю, — Соня почувствовала внутри головы вязкий туман странного хмеля.

— Давайте поступим следующим образом, — следователь глянул на неё, — вы сейчас решите, нужен адвокат или нет. Время позднее, дело ясное, а нам с вами неприятности не нужны. Поэтому вы либо отказ пишите, либо я приглашу дежурного, он всё равно ещё здесь трётся.

— Я не в чём невиновна, я даже не прикасалась к трупу.

— А откуда узнали, что тело уже труп? — спросил Кирилл.

— Врачи сказали, когда приехали.

Следователь и дальше задавал разрозненные вопросы, Соня всё глубже погружалась в зыбкий туман тошнотворного нервного состояния, и когда следователь протянул ей протокол, подняла на него мутный взгляд:

— Мне не очень хорошо.

— Ну, милая моя, так бывает, — он подтолкнул к ней ручку. — Пишите, с моих слов записано верно и мною прочитано. И вот здесь ещё поставьте свою прекрасную роспись.

— Что я подписала? — вдруг опомнилась Соня, когда автоматически поставила росчерк.

— Признание в убийстве, — невозмутимо сказал следователь. — И отказ от помощи адвоката. Правильно, зачем тревожить людей? Ведь нам с вами и так всё ясно, — Кирилл постоял несколько секунд, покивал головой, а потом легко улыбнулся.

— Я не убивала. Это бред какой-то. Позвоните полковнику Малинину, он следователь по особо важным делам, позвоните генерал-майору Касаткину.

— Ну куда мне до таких высот? — присвистнул следователь. — И помните, Софья, я сейчас буду ходатайствовать о максимально мягких условиях и содержании на общей зоне, а также потом могу помочь с выходом по УДО, если сейчас вы будете предельно осмотрительны и не будете заниматься ерундой. Суд пойдёт навстречу, так как у вас первая судимость будет, и вы действовали в состоянии аффекта. Сосед хотел вас изнасиловать, вы защищались и непреднамеренно его убили. Так бывает, но так как вы были под действием препаратов, ни о каком условном сроке не может быть и речи. Но опять же, ваше сотрудничество со следствием и такое быстрое признание — это всё идёт плюсом. Так что, я думаю, вам светит три года, а может, и меньше.

Софья попыталась встать вслед за Кириллом, но прикованные к столу руки не дали ей подняться, она почувствовала, как слабеют ноги, и голова наливается свинцовой тяжестью.

— Кстати, забыл сказать, полковник Малинин сегодня объявлен пропавшим без вести, и весь его отдел в ближайшее время будет расформирован. Так что, подумайте о себе. Тихонько отсидите свой срок и не заметите, как выйдете на свободу, — мужчина ободряюще улыбнулся и вдруг жёстко добавил: — Полезете дальше, воссоединитесь с Малининым в списке пропавших без вести. Весь наш допрос записан, всем было видно, как мы с вами беседуем, звуковая карта правда накрылась, но по видео вы сами дали признание. Прощайте, у меня впереди красоты Карельска и новые красивые звёзды на погонах, — тихо добавил он и скрылся за дверью.

* * *

Юра Береговой третий час лежал без сна, нога отчаянно ныла, на его звонки не отвечал никто из следственной группы, у Сони телефон вообще был выключен, больничная еда была просто отвратительной и не было никакого просвета в этом медицинском царстве вынужденного покоя. Радовало одно: ему разрешали вставать, пересаживаться на кресло и недолго кататься по коридорам по всяким разным нуждам. Но если медсестра замечала его слишком часто, то она начинала кричать некрасивым тонким голосом, и Береговой, чтобы не повредить барабанные перепонки, скрывался в палате.

Сейчас, обходя сторонними коридорами свой этаж, Юра попытался добраться до палаты, где предположительно должен был лежать Малинин, но, обнаружив пустое пространство больничной койки, оперативник тихо выругался и решил позвонить отцу, иначе такая скрытность перед родителями грозила большим