Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

Вера. Потом, когда приехали из Истры сотрудники УВД, он вместе с Капитолиной и Гариком Троллем повез Мишу в частную клинику, обслуживающую клиентов отеля «Мистраль». Погрузились все не в спортивный «Мерседес», который охрана пригнала к дому, а в другую машину – черный «Ягуар». Поехали с шиком. Капитолина все плакала, Миша молчал, порой лишь надсадно кашлял. Его била дрожь. «Ягуар» вел Гарик.

Врачи осмотрели мальчика, сделали рентген гортани и грудной клетки, а также томографию головы, но кроме синяков и посттравматического эффекта удушья не нашли ничего серьезного.

Когда в Топь приехал полковник Гущин, мальчик уже вернулся домой.

Допоздна в Топи снова кипел полицейский аврал. Гущин, оперативники и эксперты осматривали бытовку, стройку у «замка Отранто», комнату Фонарева, разгромленный офис на третьем этаже, галерею с изуродованной картиной Юлиуса фон Клевера. Гущин выслушал Катю, Феликса, Мещерского. Оперативники вновь допросили всех в доме – уже на предмет «кто что видел, слышал или замечал» за актером Иваном Фонаревым.

В офисе обнаружили его отпечатки. Однако никакого скотча он там не похищал – Миша вообще не был связан, когда находился в бытовке в его руках. В галерее, на раме изуродованной картины и на холсте, тоже нашли отпечатки актера. Картину разрезал он сам – в этом не было сомнений, характер отпечатков указывал именно на это.

Катя спросила: а чем он это сделал? Где нож? Никакого ножа тоже не нашли – ни у него при обыске, ни в бытовке, которую осмотрели со всей тщательностью.

Гарик вспомнил, что в офисе наверху среди бумаг валялся старый швейцарский нож с выкидным лезвием, им пользовались, когда вскрывали коробки. Этого ножа тоже не нашли. Гущин предположил, что Фонарев искал какое-то оружие, нашел старый нож, а затем потерял его где-то по пути, когда преследовал и напал на мальчика.

С Мишей Катя и полковник Гущин по его возвращении беседовали очень коротко. Он еще не отошел от случившегося. Почти на все вопросы отвечал: «Я не помню». Сказал, что вышел из дома, было очень жарко и скучно. Никому до него не было дела, и он решил быстро сбегать на конюшни – поглядеть на лошадей, даже кататься на пони не планировал.

Он, как и предположил Феликс, побрел той самой дорогой по берегу, которой они всегда ходили с няней и Аяксом. А потом оглянулся и увидел нагоняющего его Ивана Фонарева. Актера он часто видел по телевизору в сериалах. Но сейчас не мог вспомнить их названия. Актер подошел и…

– Дальше я ничего не помню, – сказал Миша Гущину. – Потом я услышал крики. И мне было трудно дышать. А потом мне стало очень больно. А они там все начали драться.

Катя, стараясь не травмировать его, все спрашивала: как Фонарев увел тебя с открытого места, с берега, к безлюдной стройке, к бытовке? Он что, ударил тебя, оглушил? Схватил, потащил?

Миша и на это отвечал – я не помню, вы у него спросите.

А у Фонарева что-то спрашивать было сложно.

Точнее, совсем невозможно.

То, что наблюдала в отношении него Катя и все обитатели дома-дворца, то, что она записала на мобильный, длилось очень недолго.

Когда из Истры приехали полицейские, Иван Фонарев уже спал мертвым сном. Он спал и тогда, когда его под усиленной охраной, точно труп, погрузили в машину и везли в УВД. Спал он и когда приехал Гущин. И пытался его допросить.

Фонарева пытались привести в чувство, разбудить разными способами – нашатырем, даже уколом, но ничего не помогало. На минуту он открывал мутные глаза, пялился в пустоту бессмысленным взглядом, затем веки его тяжелели, лицо начинал дергать нервный тик, и он снова впадал в тяжкий сон, словно в кому.

Ситуация была настолько необычной, что полковник Гущин даже позвонил для консультации специалистам Института имени Сербского. Психиатры выслушали, сказали – оставьте его, пусть спит, пока сам не проснется. Сейчас сделать ничего нельзя. А как проснется, везите его к нам, можно даже пока документы насчет направления на психиатрическую экспертизу не оформлять – это успеется.

Катя, когда выпала свободная минута у Гущина, показала ему свою запись на мобильном. При этом присутствовал Сергей Мещерский. Он в основном помалкивал и не путался под ногами у полиции все те долгие часы, когда шел осмотр. Держался поодаль. Но затем Катя позвала его в полицейскую палатку.

Ее уже начали разбирать. Гущин объявил, что теперь вся работа по задержанному психопату-детоубийце начнется в Москве.

Психопат-детоубийца…

– Вот мы и уперлись в психопата, – сказал Гущин. – В то, что как раз так резко от себя отметали в качестве версии. Ан – поди ж ты… У Фонарева вон при осмотре налицо все признаки семяизвержения в момент удушения ребенка. Не просто психопат-детоубийца, а еще и сексуальный маньяк. Он и когда маленького Аякса душил в детской, тоже, наверное, три раза кончил от удовольствия. Нам бы сразу их всех догола раздеть и белье проверить. Так у меня руки связаны – не мог я такого! А надо бы. Та версия, которую мы отвергали, в реальности оказалась самой верной. Только я одного не могу понять, как же это он…

Понять, в общем-то, многое было пока сложно.

Катя решила дождаться, что скажут врачи-психиатры.

А пока, улучив момент, она показала свою запись на мобильном Гущину и Мещерскому.

Мещерский видел это уже второй раз – в записи, как раньше наяву.

Но Катя хотела знать, что он ей скажет.

Первый фрагмент – когда охранники и патрульные выволокли Ивана Фонарева из бытовки.

Он рвался из их рук, бешено вертел головой, глаза его были широко открыты, но словно не видели окружающих, хотя он отчаянно сопротивлялся, а из горла рвался все тот же клокочущий крик, который прежде слышала Катя видишшшшшшшь… видишшшшшшь… видишшшшь… в короне с хвостом… видишшшь…

Следующий фрагмент Катя записала на мобильный, когда уже приехали к дому, Ивана Фонарева вытаскивали из машины наружу и он снова бешено сопротивлялся, да так, что его пришлось повалить на землю и прижать. Трое дюжих охранников и полицейский пытались с ним справиться, но он извивался, выгибался дугой в их руках. И на какой-то момент выгнулся так, что уперся теменем в плитку, выворачивая шею, словно пытался встать на голову. Глаза его вылезали из орбит, и при этом он кричал: Лллллюблююю….. уяззззвляет…. Не хочешь, не хочешь, не хочешшшшшь…. Ссссилой возьму! Оооооооооо! Меня схватиииил! Сделал мне боооооольно!

Полковник Гущин прослушал все это на Катином мобильном и только пожал плечами – бред, а что еще это может быть?

Мещерский взял у Кати мобильный и слушал запись несколько раз. Затем произнес: