Послушай меня - Тесс Герритсен

оказываемся почти нос к носу. Ему за пятьдесят, у него бледно-голубые глаза и коротко подстриженные светлые волосы, и от него пахнет лосьоном после бритья. Аромат не из дешевых, я полагаю, но нанесен неумелой рукой.

— “Так где она?” спрашивает он.

Я бормочу сквозь клейкую ленту, которая все еще закрывает мой рот. Без предупреждения он срывает ее, и я так поражена, что отшатываюсь назад, и тыльной стороной коленей упираюсь в задний бампер фургона. Мне некуда отступать. Я зажата между машиной и этим мужчиной, благоухающим лосьоном после бритья.

— “Где она?” - повторяет он.

— “Кто?” - спрашиваю я.

— “Нина”.

— “Я не знаю никого по имени Нина”.

К моему удивлению, он смеется и смотрит на двух других мужчин. “Должно быть, это новая стратегия, которой они их сейчас обучают. Как прикидываться дурочкой.”

— “Я не прикидываюсь дурочкой”. Я действительно дурочка.

Он поворачивается к водителю фургона. — “У тебя есть ее удостоверение личности?”

Водитель качает головой. — “При ней ничего не было”.

— “Что ж, тогда ей придется рассказать нам самой”. — Здоровяк поворачивается ко мне. — “На кого ты работаешь?”

— «Что? Ни на кого. Я просто...”

— “На какое агентство?”

Агентство? Постепенно до меня начинает доходить. Они приняли меня за кого-то другого. Кого-то иного, чем просто домохозяйку.

— “Где ваши люди прячут ее?”

Если я скажу им правду, что понятия не имею, тогда я для них ничего не стою. Пока они думают, что я знаю что-то ценное, они оставят меня в живых. Они могут переломать мне кости и вырвать ногти, но они не убьют меня. Что, я полагаю, является хорошей новостью.

Я даже не замечаю движения его руки. Он бьет меня так быстро, так неожиданно, что у меня не было ни единого шанса подготовиться к удару. Его кулак врезается мне в щеку, и я отшатываюсь в сторону, в моей голове взрываются огни. Когда я снова могу сфокусировать взгляд, я вижу, как он нависает надо мной, его губы скривились в усмешке.

— “Не слишком ли вы стары для этого бизнеса, леди?” - говорит он.

— "А вы?" - Слова вылетают из моего рта прежде, чем я успеваю заткнуться, и я вздрагиваю, когда его рука поднимается, чтобы снова меня ударить. Затем он опускает кулак.

— «Может быть, мы встали не с той ноги», — говорит он. Он хватает меня за руку и поднимает на ноги. — "Знаете, небольшое сотрудничество с вашей стороны значительно облегчит задачу. Это может даже стоить вашего времени в денежном смысле. Я не могу себе представить, чтобы выход на государственную пенсию был поводом для ликования».

Осторожно прикасаюсь к щеке, куда он меня ударил. Крови нет, но я чувствую, как ткани уже раздуваются. У меня будет адский фингал. Если я проживу достаточно долго.

— «Скажи мне, куда ты перевезла Нину», — говорит он.

Мы снова вернулись к этой загадочной Нине. Я не могу позволить ему сообразить, что понятия не имею, кто она такая. Блеф - вот мой единственный путь к спасению.

— Нина не хочет, чтобы ее нашли, — говорю я.

— «Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю».

— На самом деле она ужасно напугана.

— “Еще бы! Я ожидаю верности от своих людей, а трепаться с федералами - это верх предательства”. Он бросает взгляд на мужчин, стоящих рядом с ним. “Они понимают”.

— “Но Нина этого не делала”.

“Она никогда не доберется до зала суда. Неважно, сколько раз ваши люди будут ее перевозить, я все равно найду ее. Но, знаете, это становится утомительным.” — Его голос смягчается, становится дружелюбным, почти интимным. — “посвящать так много своих ресурсов выслеживанию этой сучки. На этот раз мне потребовалось целых четыре недели, чтобы разыскать ее. Я даже вынужден был попросить об одолжении полицию Ревира.”

Четыре недели. И тут картинка в моей голове сложилась. Четыре недели назад Грины переехали в дом напротив. Грины, которые держали жалюзи на окнах опущенными, а дверь гаража закрытой. Которые просили меня оставить их в покое. Я думаю о нервной женщине, которая называла себя Кэрри Грин, но это не ее настоящее имя.

Это Нина, и очевидно, что она знает достаточно, чтобы отправить этого человека в тюрьму. Если он не убьет ее первым.

— “Давайте все сделаем легко и красиво”, - говорит мужчина, снова наклоняясь ко мне поближе, и голос его тихий и вкрадчивый. — “Вы помогаешь мне, я помогаю вам”.

— “А если я этого не сделаю?”

Он бросает взгляд на своих людей. — “Какие у вас идеи, парни? Похоронить ее заживо? Раздавить в мусорном прессе?”

Пуля в голову начинает звучать неплохо.

Он снова поворачивается ко мне. — “Итак, попробуем еще раз. Скажите мне, где вы ее скрываете, и тогда я оставлю вас в живых. Я мог бы даже дать вам кое-какой аванс. Мне бы не помешала еще одна пара глаз и ушей. На кого, вы сказали, вы работаете?”

— «Она не сказала», — говорит водитель фургона. «Но я сразу почуял копа. То, как она говорила со мной. То, как она подошла ко мне, как будто ей, блядь, принадлежала улица".

И это было моей ошибкой — думать, что я настоящий герой боевика, хотя в действительности я всего лишь домохозяйка из Ревира. Жаль, что я была так убедительна. Теперь я умру, потому что понятия не имею, где Нина/Кэрри.

Но им необязательно это знать.

— "Дайте-ка я угадаю. ФБР?” - спрашивает меня здоровяк.

Я не отвечаю. На этот раз я вижу, как его рука приближается, но даже при том, что я готова к этому, второй удар ошеломляет меня не меньше, чем первый. Я отшатываюсь в сторону, моя челюсть пульсирует. Губу щиплет, и когда я прикасаюсь к ней, то вижу кровь на своих пальцах.

— “Спрашиваю еще раз. Вы из ФБР?” - рявкает он.

Я делаю глубокий вдох. Шепотом: “Полиция Бостона”.

— “Ну, наконец-то мы сдвинулись с места”.

Я слишком деморализована, чтобы сказать хоть слово. Я смотрю на свою кровь, капающую на бетон, кровь, которая будет безмолвным свидетельством еще долго после того, как я умру. Я представляю, как криминалисты будут прочесывать этот склад через дни, недели или даже годы, глядя на светящиеся под их ногами доказательства моей кончины. Я не смогу рассказать им, что произошло, но моя кровь сможет.

И Джейн возьмет