Девушка из третьего вагона - Яна Черненькая

тем больше капитан убеждался, что она лучший выбор из возможных. А любовь… именно любовь, а не легкая влюбленность… Даниэль де Моле толком даже не знал, способен на нее или нет.

Женщин у него было много. В кого-то он влюблялся, но так же быстро остывал. Рядом с кем-то хотелось задержаться подольше. На месяц или два. Обычные мужские желания. Обычные женщины, с которыми можно спать без обязательств. Нет, не шлюхи – Даниэль был слишком брезглив. Но так называемые дамы из общества далеко не всегда блюли целомудрие, которое, в теории, от них ожидалось.

Веселые и не очень, умные и просто красивые… только до сих пор ни одну из них Даниэль не мог увидеть рядом с собой надолго. Мисс Стаутон стала исключением. Так почему нет? Что до денег… да на кой черт они ему сдались? Вон Беккету жалования на жизнь хватает, и Даниэлю хватит. Брату придется смириться. Еще не хватало, чтобы Демону кто-то указывал, как ему жить и на ком жениться. Ну не смешно ли?

Дом у капитана де Моле уже есть. Уютный и чистый. Мисс Стаутон даже шторы заменила, и его все это вполне устраивает. На такую жизнь им хватит с лихвой. А про большее будут думать после. Сэр Гриффин и Даниэля готов прибрать к своим длинным рукам, а это совсем иное жалованье, раза в три превышающее прежний доход.

Может, это и глупо – строить планы на будущее, когда балансируешь на краю, но если будущее не наступит, то какая разница? А если наступит – Даниэль будет готов ко всему.

Давно перевалило за полночь, а мисс Стаутон не приходила. Устала и уже спит? Или, может, знает, что он будет ее ждать, и потому не идет? Даниэль начал опасаться, что слишком увлекся шутками про секретаря и шторы. Он всегда начинал острить, когда становилось опасно. Как и Беккет, впрочем. Может, это и отпугнуло мисс Стаутон?

Камин давно прогорел. В гостиной стало совсем темно. Спать по-прежнему не хотелось. Сходить и сделать какао? Или молоко с медом?..

Неужели не придет?..

Поймав себя на этой мысли, Даниэль усмехнулся. Право слово, ощущения как в детстве перед Рождеством. Гувернантка вечно пугала их с братом, мол, подарки дарят только хорошим мальчикам. А хорошо ли вы себя вели весь этот год? Даниэлю всегда было в чем себя упрекнуть. В отличие от уравновешенного и спокойного Эда, его младший брат-близнец любил авантюры и нередко попадал в истории. И потому каждое Рождество боялся, что в этот раз никаких подарков не будет… слишком плохо себя вел. Прошло без малого тридцать лет, и вот, пожалуйста, опять те же мысли и те же страхи.

Половина второго. Все-таки не придет?

О том, что может случиться к вечеру, Даниэль даже не вспоминал. Его слишком занимал вопрос: придет или нет мисс Стаутон.

Без четверти три…

Даниэль почувствовал приближение девушки куда раньше, чем услышал ее тихие шаги, – так, как будто дар по-прежнему оставался при нем. И, так же как в детстве, когда он видел подарки, от сердца тут же отлегло – все-таки пришла.

В гостиной стало светлее – мисс Стаутон держала в руке свечу.

– Вам тоже не спится, – произнесла она, садясь в кресло напротив, и стало ясно – поняла, что Даниэль будет ее ждать.

– Я думал, вы придете раньше, – честно сказал он.

– Я не хотела, – прозвучал ее ответ. – Все это совсем неправильно. Нам с вами не следует сидеть вдвоем… тем более по ночам.

– Но вам нравятся наши встречи у камина. И мне тоже.

– И к чему они могут привести? К тому, что кто-то из нас придумает себе лишнее? Вы совсем недавно меня в этом упрекнули.

– Наверное, потому и упрекнул, что сам придумал лишнее, – не стал скрывать Даниэль.

Сегодня была не та ночь, когда можно прятать правду за ворохом пустых фраз и ложных оправданий.

Этим Даниэлю и нравилась опасность. Когда смерть рядом – ты слишком хорошо начинаешь понимать, что для тебя важно, а что – нет. Глупости, навязанные чужим мнением, теряют свою значимость, и ты наконец-то осознаешь собственные мотивы и желания. Все становится таким кристально понятным и четким, что остается лишь удивляться прежней слепоте.

Мисс Стаутон молчала.

– Какао? – предложил Даниэль.

– Что? – испуганно спросила она, застигнутая врасплох предыдущей откровенностью капитана де Моле.

– Вам приготовить какао?

– Да, сэр… Пожалуйста.

Маленькая пауза для того, чтобы подумать. И ему, и ей. Это тоже нужно. И важно. Но, прежде чем уйти, Даниэль насыпал в камин новых углей и развел пламя. У мисс Стаутон постоянно были холодные руки, и оттого капитану вечно казалось, что она мерзнет.

Кухня. Шкафы. Медная посуда на стенах. Специи в банках. Запах ванили, апельсинов и имбирного печенья. Все уже такое привычное, словно он много лет живет в этом доме и готовит какао по ночам. И если завтра повезет, то все так и будет. Может, не сразу, но со временем – точно.

Даниэль так долго взбивал какао и специи перед тем, как залить их молоком, что пенка получилась пышная как никогда.

Вернулся обратно. Поставил чашки на стол.

– Спасибо, сэр, – сказала мисс Стаутон, взяв одну из них.

Нет, это даже отдаленно не напоминало прежние романы. Не было ни пылкой страсти, ни желания как можно быстрее оказаться в постели. Даниэль о таком и не помышлял, прекрасно понимая, что это не тот случай. Ему достаточно было смотреть, как мисс Стаутон пьет какао, глядя в камин. И даже такой малости хватало, чтобы чувствовать себя счастливым. Может, это и есть та самая любовь? Или хотя бы ее начало?

Некстати вспомнилась мисс Меер, и Даниэль задумался, смог бы он простить мисс Стаутон подобное предательство? Смог бы подписать приказ о ее расстреле и довести дело до конца? Вопрос хороший и кое-что мог бы прояснить, но, увы, Даниэлю никак не удавалось представить мисс Стаутон на месте мисс Меер. Бред какой. Придет же в голову!

Недосказанностей было много. Но оба молчали. А когда вопрос наконец прозвучал, то оказался неожиданным.

– Почему вы спросили, как бы я отнеслась к обеду с жареной саранчой? – спросила мисс Стаутон.

– А вы что, уже проголодались? – глупо пошутил Даниэль, не сразу сообразив, что ответить.

– А у вас что, несмотря на зиму, есть жареная саранча? – вернула ему шутку мисс Стаутон, лишний раз убедив, что он сделал правильный выбор.

– Видите ли, мисс Стаутон, мой секретарь должен быть готов к любым испытаниям, – пояснил Даниэль, улыбнувшись. – На