Рассказы - Роберт Альберт Блох

потом мистер Хартвик предложил пойти и найти Питера. Так мы и сделали. Но Питера в моей комнате не было. Он был в классе, с другими мальчиками. И когда мы вошли, все было в порядке. Ты меня слышишь? Питер улыбался и был счастлив, и когда я попросила его рассказать нам о прошлой ночи, он рассмеялся, а когда я повторила свою историю перед ним, он сказал, что я лгу, а Томми и другие мальчики тоже сказали, что я лгу. Они сказали, что не было никаких игр, никаких свистков или сигналов, никаких рисунков на доске или чего-то еще.

Итак, Мистер Хартвик сказал, что мне лучше пойти с ним и познакомиться с доктором Антоном.

Я нахмурился, глядя в темноту. Остальное я знал. Она приехала сюда, и они убедили ее, что она сумасшедшая, и заперли. И вот мы здесь. Две птицы в позолоченной клетке.

— Сначала доктор Антон был очень добрым и вежливым. Он разрешил мне спуститься вниз, чтобы поесть с служителями — их тут трое, ты же знаешь. Но после того, как я услышала голос, все изменилось.

— Ты действительно слышала голос?

— Да. Он явился ночью в мою комнату. Он шептал мне много чего о Марсе.

То, с чего я начал. Марс.

— Давай я тебе расскажу, о чем он шептал, — предложил я.

И я сказал ей, что нашептал голос, что ее подозрения в приюте были правильными. Что-то разговаривало с детьми, что-то даже временно завладело их телами. Существа с Марса планировали завоевать Землю. И частью этого плана было обучение детей. Берите их, пока они молоды. Получаются сироты, без семейных уз. Обучите их для нового мира, научите их языку, секретам, элементарным принципам новой науки, новой магии. Последнее было всего лишь догадкой. Но она кивнула.

— И это дало тебе шанс поучаствовать, не так ли? — спросил я. — Ты отказалась, сказала доктору Антону, и он запер тебя.

— Не только, — хрипло прошептала Мюриэл и подалась вперед. — Сначала он загипнотизировал меня. В то время я поверила ему, когда он сказал, что пробует психиатрическую технику. Теперь, конечно, я знаю, что он был в союзе с голосами. Потому что он загипнотизировал меня и заставил что-то сделать.

— Что именно?

Мюриел отвернулась.

— Этого я сказать не могу. Но после того, как это было сделано, он запер меня. Я думала, что сошла с ума, пока не услышала, как он говорил о тебе сегодня вечером в холле. А теперь…

— Что такое?

Снаружи послышались шаги. Они не остановились перед моей дверью, а двинулись дальше по коридору.

— Я должна идти, — выдохнула девушка. — Положу ключ обратно в его карман.

— Оставь эту дверь незапертой, — приказал я. — Я приду за тобой через некоторое время.

Она кивнула, пробежала через комнату и исчезла в темноте. Через секунду я снова услышал щелчок замка. Она меня заперла.

— Мюриэль! — прошептал я. — Возвращайся.

В коридоре было совершенно тихо. Девушка исчезла. Где-то в глубине коридора завыл голос. К хору наверху присоединилась смеющаяся гиена. В мгновение ока это место затряслось под улюлюкающим натиском безумного смеха. Я вернулся к железной кровати, бросился на провисший матрас и погрузился в сон, пока мои безумные спутники бормотали свою серенаду.

Глава VIII

— Проснись! — рявкнул мне в ухо голос.

Чья-то рука потрясла меня за плечо. Я моргнул и открыл глаза навстречу солнечному свету. Я был прекрасным героем. Вместо того чтобы оживиться при первом же намеке на шаги за моей дверью, я впустил грузного слугу в свою комнату и тот схватил меня, даже не приходящего в сознание, за шею. Я проснулся от толчка, когда дежурный склонился надо мной и пробормотал:

— Как насчет завтрака?

Это была неплохая идея. Он принес поднос, положил его на мои колени, потом сел на железный стул и стал смотреть, как я ем. Я позавтракал, раздумывая, стоит ли лезть под подушку, вытаскивать трубку и расчесать ею его волосы. Лучше не надо. Мюриэл сказала, что у них есть ключи только от комнат на одном этаже. По всей вероятности, кто-то ждет внизу, чтобы заблокировать мне выход. Кроме того, если я сейчас сбегу, что будет с девушкой? И что еще важнее, что будет со мной?

Какое-то время я буду свободен, но в тот момент, когда попытаюсь рассказать свою историю, то встречу тот же прием, что и от управляющего или мальчиков в Бельвю. Нет, из этой передряги был только один выход. Мне нужно было добраться до доктора Антона и заставить его запеть. Как?

Дежурный встал, почесывая щетинистый подбородок. Потом зевнул, моргнул, пошаркал ногами.

— Пошли, — сказал он. — Доктор Антон хочет вас видеть.

Я чуть не поцеловал его. Потом вспомнил о щетинистом подбородке и отпустил, но одарил при этом широкой улыбкой.

— Пошли, — сказал я, выбираясь из постели.

Моя одежда была немного помята, но он не предложил услуг камердинера. Доктору Антону придется как-то терпеть мое смятение. И некоторые другие вещи тоже. Мы прогулялись по коридору. Я попытался украдкой заглянуть в другие камеры, когда мы проходили мимо, но, похоже, сегодня утром я утратил свое рентгеновское зрение. Я не видел ни Мюриэл, ни мальчиков-гиен с вчерашнего концерта.

Мы легко спустились по лестнице, и вот я снова в кабинете Антона. Служитель закрыл за мной дверь и запер ее на ключ. Я бросился к столу. Потом открылась еще одна дверь, я захлопнул ящик стола и нырнул за стул. Я сидел очень тихо, когда доктор Антон вошел в комнату. На Антоне был новый белый пиджак, но все та же старая борода. У него была все та же прежняя улыбка, но сегодня она не произвела на меня такого благоприятного впечатления.

— Как вы себя чувствуете сегодня утром, мистер Кенни? — спросил Антон, усаживаясь и погрузившись в упражнения по сдавливанию пальцев.

— Очень хорошо, спасибо.

Пальцы переплелись на столе.

— И как вам понравился ваш маленький визит к мисс Эстерли?

Я сглотнул.

— Ох-ох, — этот доктор Антон пожал плечами. — Мне очень жаль, мистер Кенни. Она не стала бы вас беспокоить, если бы не некоторая небрежность со стороны одного из моих служителей. Я принял меры, чтобы больше не было такой беспечности.

Это я вполне мог себе представить. Но ничего не сказал.

— Эта девушка вызывает жалость. — Доктор Антон не выглядел так, будто считал ее такой уж жалкой. — Мания преследования, знаете ли.

— Мне она показалась вполне вменяемой, — ответил я.

— В здравом уме? Но мой дорогой сэр, она же убийца, и…

— Убийца?

— О, разве она вам этого не