Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Если он жив, то стал ходячим мертвецом, — прошептал я.

— Что вы имеете в виду?

— Он оставил меня в холле, чтобы войти сюда. И я схватил его, чтобы оттащить назад. Я схватил его за шею, и его шарф развязался. Я видел, что скрывал этот шарф, доктор Антон — горло Банни Хартвика, перерезанное от уха до уха!

Глава VI

После этого, конечно, доктору не оставалось ничего иного, как запереть меня. Это была довольно приятная маленькая комната, если не учитывать решеток на окнах. Я был рад, что комната была на втором этаже. Двум служителям и так было достаточно хлопот, чтобы затащить меня на один лестничный пролет. Мне было жаль их, и жаль доктора Антона. Очевидно, ему не нравились эти жестокие приемы. Но он поговорил со мной через дверь и пообещал привести ко мне мистера Хартвика, и да, он сообщит властям, а сам поднимется ко мне завтра.

Наверное, мне выписали билет на укол и куртку, но в коридоре раздался звонок, и это, казалось, что-то значило и для Антона, и для горилл, которые боролись со мной на кровати. Они поспешно удалились, и я уставился на сумерки сквозь решетку. Борьба освежила меня. Я больше не нервничал. Говоря по правде, я испытывал эмоциональный катарсис. Хотя правда была невероятной.

Или нет? Если принять первый тезис — что сила из другого мира вторглась в наш — остальное было легко принять. Если марсианские сущности действительно действовали в заговоре с целью завоевания Земли, то понять последующие события было достаточно просто. Чей-то голос сделал мне предложение. Хартвик поручился за его достоверность. И голос, и Хартвик говорили мне, что марсианская угроза реальна и непобедима. Я отказался играть в эти игры и убил Хартвика.

Конечно, марсианская наука, марсианская магия, марсианский разум были, вероятно, способны воскрешать мертвых. Когда Хартвик пришел сегодня утром, невидимое существо было в моей комнате. Я убил Хартвика, так что, естественно, это немного расстроило мои планы. Тело было извлечено, оживлено и отправлено за мной в Бельвю — по вполне понятным причинам. Даже маньяк не станет болтать о планах завоевания мира, особенно если этот болтовня может быть связана с фактическим исчезновением человека, замешанного в истории.

Хартвика пришлось оживить, чтобы сделать мою историю полностью ложной. Чтобы доказать, что я сумасшедший — и властям, и самому себе. Эта схема почти сработала — пока я случайно не увидел, что скрывалось у Хартвика под шарфом. Теперь я здесь, в плену у доктора Антона. Был ли он замешан в этой истории? Если так, то почему еще не убил меня? Или, чтобы было интереснее, как скоро он меня убьет? В течение следующих двух часов мне было о чем подумать. Я занимался этим, проверяя решетки на окнах и дергая дверь. Определенно, желание выйти нарастало.

Но решетка и дверь оказались более непоколебимы, чем моя решимость. Что же делать?

Что бы сделал один из моих героев в подобных обстоятельствах? Согнул прутья, полагаю. Но такая задачка не для меня.

Стальной хваткой я не обладал. Что касается того, чтобы выбить дверь плечом, это тоже не сработает. Все, что у меня было в плечах, — это обивка, которую мне подкладывали портные. Кроме того, до сих пор в моих действиях не было ничего героического. Я вляпался в эту неразбериху, как полный тупица, и только усугубил ее, действуя неосмотрительно. Если бы у меня в черепе имелся мозг, я бы никогда не сказал доктору Антону правду. Если хорошенько подумать, возможно, он все-таки не был в союзе с марсианами. В таком случае, если я буду хорошо себя вести, он может отпустить меня, когда я снова стану «нормальным» и «рациональным».

Это, наверное, был лучший выход. Для меня. Но было ли это лучшим выходом для человечества?

В конце концов, я знал. Возможно, я был единственным живым человеком, который знал о существовании этой вещи, этой угрозы, нависшей над миром. Единственный живой человек, который не участвовал в заговоре и все еще располагал фактами.

У меня возникло предчувствие, что я долго не протяну. Более того, у меня было предчувствие, что «план», каким бы он ни был, скоро сработает. Удар может обрушиться в любой момент. Если бы они могли оживить мертвых, если бы они наделили себя лучшими человеческими мозгами и использовали человеческую помощь — тогда удар мог бы обрушиться быстро. Единственный способ предотвратить это — выбраться отсюда.

Как?

Может быть, я не был так горяч в плане грубой силы, но я мог использовать мозги. Герои иногда используют свои мозги, не так ли? Все зависит от редакционных требований, я думаю. Хартвик был из тех редакторов, которые любят, чтобы их герои пользовались мозгами. Но сейчас мне не хотелось думать о Банни Хартвике. Я начал строить планы. А как насчет старого трюка — заманить сюда служителя какой-нибудь хитростью, а потом одолеть его и украсть ключи? Это снова потребует применения мускулов, и мой опыт общения с двумя гориллами научил меня, что я не могу надеяться на победу. Конечно, в обычной истории я бы ударил дежурного по голове тупым инструментом. Только доктор Антон не любил оставлять тупые инструменты в «морозильных камерах для кукушек». В моей комнате стояли железная кровать, комод и стул, привинченные к полу. Умывальник в углу тоже был привинчен.

Подождите минутку!

Я наклонился и внимательно осмотрел умывальник. Конечно же, у него был выход в сливной трубе. Хоть я и потерял свою профсоюзную карточку сантехника, и не знаю, как вы их называете, но там была съемная секция сливной трубы, которую можно отвинтить пальцами. Я так и сделал. Через несколько минут я поднял около четырех дюймов полой стали, достаточно толстой и тяжелой, чтобы пробить коротко остриженный череп любого служителя, которого я видел. А теперь подойди к двери и начинай кричать и вопить.

Я подошел к двери, сделал глубокий вдох и открыл рот. Затем со вздохом выдохнул. В замке щелкнул ключ, дверь быстро и бесшумно открылась, потом так же быстро закрылась. В моей комнате стояла девушка.

— Тссс! — прошептала она. — Меня преследуют!

Глава VII

Даже в потрепанном и сильно помятом домашнем платье я разглядел, что она очень хорошенькая блондинка. Мне было бы все равно, даже если бы она была готтентоткой.

— Ты Дэн Кенни? — прошептала она.

Я покачал головой, вверх-вниз, вверх-вниз. С открытым ртом это выглядело не очень хорошо, поэтому я остановился.

— Отойди от двери, — прошептала она. — Я хочу поговорить с