Все оттенки тьмы - Питер Робинсон

— Вряд ли он постоянно держит его включенным, — заметила Энни. — В конце концов, он же в отпуске.

— Ах да, наверное, вы правы. Но… я правильно расслышала, вы упомянули в разговоре что-то о Ваймене и Хардкасле?

— Да, вы правильно расслышали. Мы просто рассуждали вслух. Просто так.

— Но каков смысл? — озадаченно посмотрела на нее Жервез. — Насколько мне известно, никакого дела Хардкасла уже нет. А я вроде как у вас главная, мм? Вот и коронер решил, что там имело место самоубийство.

— Да, мэм.

— Говорю же, отставить субординацию. Я ведь зову тебя Энни, и ничего, верно?

На самом деле Энни это немало смущало, но она не стала возражать. Надо было узнать, к чему клонит суперинтендант, сразу просечь никогда не удавалось.

— Разумеется, — произнесла она вслух.

— Послушай, Энни, — продолжила Жервез. — Ты мне нравишься. Ты настоящий коп, и голова у тебя работает как надо. К тому же ты довольно амбициозна. Я права?

— Просто люблю делать свою работу хорошо и люблю, когда это ценят, — ответила Энни.

— Вот именно. И никто не винит тебя в том, как повернулись события во время твоего последнего дела. Кто-то скажет, что ты под конец заторопилась, действовала безрассудно и необдуманно, но ты никак не могла знать, чем все закончится. Ты отлично себя проявила. Да, пролилась кровь, и это ужасно, но если бы не твое здравомыслие, все могло обернуться еще ужасней.

Энни отнюдь не считала, что действовала тогда благоразумно. Но не спорить же с человеком, который так тебя хвалит? Тем более когда это — суперинтендант Жервез.

— Спасибо, — кивнула она. — Мне тогда пришлось пережить хорошую нервотрепку.

— Могу себе представить. К счастью, это уже позади. Как и дело Хардкасла и Сильберта. Во всяком случае, мне так казалось.

— Мы просто подчищали хвосты, — сказала Энни. — Так, мелкие огрехи.

— Ясно. Ну и на что все это в конечном итоге похоже, а? Без огрехов?

— На убийство и самоубийство.

— Вот именно! Теперь и начальник полиции озаботился этой историей. Он считает, что, так сказать, все стороны заинтересованы в том, чтобы поскорее забыть о ней и убрать папочку в шкафчик с закрытыми делами. Представляешь, он думает, что у нас есть специальный шкаф для раскрытых дел. Сказал, чтобы мы со всей ответственностью отнеслись к обстановке в районе Истсайд-Истейт, пока ситуация не вышла из-под контроля. Ведь начался туристический сезон.

— И не стоит забывать, что могут участиться хищения парковочных конусов, — напомнила Энни.

— Да-да, конечно, — с укоризной взглянула на нее Жервез. — Я вот хочу сказать. Если бы ты работала, не отвлекалась, следовала инструкциям и…

— Я и работаю — над делом Донни Мура, — напомнила Энни.

— Знаю. Но, на мой взгляд, оно заслуживает большего внимания. А я слышу, как вы с инспектором Бэнксом, который вообще-то в отпуске, обсуждаете дело, о котором вообще-то велено забыть. И это приказ не только мой, но и начальника полиции. И что я должна думать? А?

— Думайте что хотите, — ответила Энни. — Бэнкс просто хотел подчистить хвосты, вот и все.

— Да нет там никаких хвостов. Начальник полиции так и сказал.

— А кто сказал это начальнику полиции?

Жервез наградила Энни ледяным взглядом и, выдержав паузу, произнесла:

— Разумеется, кто-то еще более важный.

— А вам не противно, когда спецслужбы хозяйничают на нашей территории?

— Вот еще, — фыркнула Жервез. — Ты превратно все поняла. Абсолютно. Мы с ними сотрудничаем. Мы по одну сторону баррикад. Представляем собой единый фронт борьбы со злыми силами. И они вовсе не хозяйничают. Они делятся бесценным опытом и направляют нас на путь истинный. В данном случае они завели нас в тупик, мы уткнулись в кирпичную стену.

— Да, действуют прямо как навигатор в моей тачке, — заметила Энни.

Жервез рассмеялась, и они выпили еще пива.

— Дай-ка расскажу тебе одну историю, — продолжила она. — Несколько лет назад, когда я работала в столичной полиции, мы частенько — чаще, чем нам того хотелось, — сотрудничали с МИ-5 и Специальной службой. Ты, Энни, права. Они — наглые, надменные ублюдки, которые все свои поступки оправдывают безопасностью страны, талдычат нам об американском одиннадцатом сентября и июльских взрывах в лондонском метро. Против таких аргументов не попрешь, верно? Выпьешь еще?

— Пожалуй, не стоит, — замялась Энни.

— Да ладно тебе.

— Уговорили. Только теперь я угощаю. — Энни поднялась и пошла к барной стойке — заказать еще две пинты «Черной овцы». Куда же, черт побери, клонит Жервез?

Паб потихоньку заполнялся посетителями — местными и туристами. Некоторые, судя по их амуниции и большим рюкзакам, километров пятнадцать прошли по холмам и теперь наслаждались вожделенным пивом. В пабе играла песня «Я не влюблен» группы «Юсс». Энни всегда нравилась эта мелодия. Один из ее бывших кавалеров, аспирант-филолог, втолковывая ей, чем сарказм отличается от легкой иронии, всегда цитировал эту песню. Но Энни все равно не стала с ним спать. И когда она в ответ назвала ему песню Синатры «Без тебя мне очень хорошо», в этом не было ни иронии, ни сарказма.

Получив очередную порцию напитков, Энни потащила их в тихий темный зальчик.

После толкотни в людном и душном метро Бэнкс с облегчением вышел на Слоун-сквер. Уже при свете фонарей он направился вниз по Кингс-роуд, мимо унылого здания магазина «Питер Джонс» и мебельного «Хэбитат». Улица постепенно сужалась, и вот большие универсамы уступили место крошечным бутикам и ювелирным магазинчикам. Бэнкс то и дело замедлял шаг и смотрел в зеркальные витрины: не тащится ли кто за ним? На ходу обдумывал то, что удалось сегодня узнать. Рассказ Томасины. Странное поведение Хардкасла в «Зиззи». Энни со своим Ники Хаскеллом, который видел, как Ваймен спорил с Хардкаслом в «Красном петухе». И то, как отреагировал Ваймен, когда ему напомнили об этой встрече.

Хоть бы у Энни все обошлось, подумал Бэнкс. Конечно, у нее здорово подвешен язык, и она умеет вывернуться из любой ситуации, но Жервез и сама не промах. Хитрая дамочка, и хватка у нее бульдожья.

Пару раз Бэнкс едва сам не позвонил Жервез. Так и подмывало выдать ей, что новые факты подтверждают его версию в деле Хардкасла — Сильберта и что Дерек Ваймен завяз по самые уши. Но Бэнкс все ж таки не решился. Не решился он довериться суперинтенданту. По головке Бэнкса за эти открытия не погладят, это уж точно. Ему ясно дали понять — МИ-5, МИ-6 и Специальная служба не хотят, чтобы он занимался делом Сильберта.

Иногда Бэнкс очень скучал по «старым-добрым-денькам», когда его начальником был Гристорп, типичный йоркширец, нудный и предсказуемый. Вот Гристорп на месте Жервез все-таки возмутился бы произволу сильных мира сего. Почти наверняка. Гристорп никогда ни перед кем не выслуживался и на все имел собственную точку зрения. Наверное, потому и не продвинулся выше должности суперинтенданта. Кстати, вспомнил Бэнкс, давненько он не навещал своего старого наставника и начальника. Так-так, еще один пункт для списка неотложных дел.