Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

– Желание всегда совпадает со временем, когда знаешь, куда идти, – ответил он.

Она оценила его ответ. По глазам было видно: ей нравятся те, кто умеет вести игру.

– Как мне к вам обращаться?

– Дмитрий.

– Фамилия?

Он сделал вид, что усмехнулся про себя, как человек, привыкший к анонимности.

– Вы же не хотите вносить меня в налоговую базу?

Её губы дрогнули, но не в улыбке – скорее в признании того, что он хорошо держится.

– Просто Дмитрий. Это допустимо. – Она протянула ему тонкую карточку с выгравированным логотипом заведения. – Временный статус. Постоянные клиенты получают привилегии.

– Что для этого нужно?

– Посещать нас регулярно. Доверие нужно заслужить. – Управляющая сделала лёгкий жест рукой, приглашая его пройти дальше. – Ваши предпочтения?

Он слегка склонил голову, позволяя себе короткий, изучающий взгляд.

– Я не тороплюсь с выбором.

Она кивнула, словно ожидала именно этого ответа.

– Тогда осмотритесь. Я уверена, вы найдёте то, что вам нужно, – женщина сделала шаг назад, освобождая ему путь.

Дмитрий прошёл мимо неё и вошёл в главный зал. Перед ним открылась просторная комната с мягким приглушённым светом, широкими диванами и полированными столиками, где сидели мужчины, разговаривая между собой или уже выбирая себе спутниц на вечер.

Теперь он ощутил на себе взгляды. Некоторые женщины оценивающе посмотрели в его сторону, кто—то бросил лишь быстрый мимолётный взгляд и продолжил разговор. Здесь не было принуждённой суеты, никто не подходил сразу, не предлагал себя. Это не было местом для случайных клиентов. Здесь всё строилось на предвкушении, на желании, которое не навязывали, а предлагали распознать самому.

Он двинулся вперёд, заметив, как официант уже несёт ему бокал дорогого виски, и, чтобы не вызывать подозрений, взял его в руку, делая вид, что наслаждается вечером. Но он пришёл сюда не ради бокала выпивки и не ради простого удовольствия. За внешней оболочкой роскоши и наслаждения скрывалось нечто большее, и он намеревался выяснить, что именно.

Дмитрий продолжал играть свою роль, но с каждой минутой всё больше ощущал, что погружается в этот мир не только как наблюдатель. В «Доме без греха» всё было продумано до мельчайших деталей – мягкий свет, неспешные движения официантов, музыка, текущая, словно вязкий мёд, и разговоры, в которых слова теряли значение, уступая место интонациям, создающим иллюзию близости и понимания.

Сидя за столиком, он лениво наблюдал за происходящим, когда к нему подошла девушка. Кристина. Стройная, высокая, с длинными тёмными волосами, в блеске которых преломлялся мягкий свет ламп. Она села напротив, не спрашивая разрешения, но сделала это так естественно, будто они были давними знакомыми, которых вновь свела судьба.

– Ты выглядишь так, будто тебе скучно, – произнесла она, улыбаясь.

Голос был низким, тягучим, с хрипловатыми нотками, словно она много курила или смеялась чуть больше, чем позволяли правила хорошего тона. Её внимательный взгляд изучал каждую черту его лица.

Дмитрий слегка улыбнулся, не меняя расслабленной позы.

– А ты считаешь, что здесь можно заскучать?

– Не все находят то, что ищут.

Слова звучали медленно, будто намеренно оседая в воздухе, давая возможность прочувствовать их смысл прежде, чем он ответит.

Пальцы Кристины легко коснулись края его бокала. Незаметное движение – едва уловимый знак, что она уже решила, что сегодня он будет её гостем.

– И что, ты думаешь, я ищу?

– Ты сам скажешь мне об этом, когда мы будем наверху.

Голос был лишён кокетства и попыток соблазнить. Она говорила, словно знала наперёд, как всё должно сложиться. Здесь, в этом месте, выбора не существовало, была только последовательность неизбежных событий.

Кристина поднялась первой, не оборачиваясь, но её уверенность в том, что он пойдёт за ней, ощущалась почти физически.

Дмитрий последовал за ней по приглушённому коридору, мимо закрытых дверей, за которыми доносились шорохи, тихие голоса и приглушённые звуки, похожие на эхо страсти или сдержанного отчаяния.

Она привела его в комнату, освещённую свечами тёплым золотистым светом, широкой кроватью, которая казалась больше, чем нужно, и ароматом ванили и мускуса в воздухе. Всё здесь было приторным, но в то же время стерильным, словно пространство само подавляло возможность почувствовать что—то настоящее.

Приблизившись, Кристина взглянула ему в глаза и слегка ухмыльнулась.

– Тебе нужно расслабиться, – произнесла она, легко касаясь его лица.

Ладонь Дмитрия скользнула по талии, ощущая гладкость кожи под тонкой тканью платья. Его движения были неторопливыми, но уверенными, когда пальцы медленно поднялись вверх, к плечам, и почувствовали лёгкое вздрагивание в ответ. В этом жесте было не только предвкушение, но и странное ощущение, будто он прикасается не просто к телу, а к тщательно выстроенному образу, отточенному до совершенства.

Ткань платья мягко соскользнула вниз, обнажая изгибы её тела. Её взгляд не отрывался от него, и в этом взгляде не было ничего случайного, словно ожидание каждого шага было заранее просчитано. Ни единого лишнего движения, ни малейшего колебания – только идеальная синхронность, в которой угадывалось что—то неестественное.

Она потянулась к нему, прижалась губами к его шее, оставляя на коже прохладный, влажный след, пропитанный терпким вином. Дыхание Кристины было горячим, тяжёлым, но отточенным так же, как и каждый её жест. Казалось, она знала, какое впечатление должна производить, какой ритм задать этой игре.

Дмитрий притянул её ближе, и их тела сплелись в плавном, отработанном движении. Её пальцы скользнули по его спине, ощупывая рельеф мускулов, но этот жест казался отрепетированным. Он уложил её на кровать. Их дыхание сливалось, создавая ритм, который с каждой секундой становился медленнее, но напряжённее, будто что—то должно было раскрыться в этом моменте.

Прошептав ему что—то на ухо, Кристина добавила в голос нотку насмешки, но в её интонации чувствовалось и предчувствие неизбежного. Дмитрий вошёл в неё, и в этот момент комната будто застыла. Её тело выгнулось навстречу, пальцы впились в его плечи, оставляя невидимые следы. Их движения были ритмичными, но в них не чувствовалось естественности, будто и этот момент был заранее написан в сценарии, который она исполняла.

Её губы оставались приоткрытыми, дыхание становилось глубже, но не прерывалось внезапно, как это бывает в настоящей страсти. Дмитрий наблюдал за тем, как она закрывает глаза, как дрожат ресницы, но понимал, что за этим нет искренности. Это было слишком точно, слишком отреппетировано.

Чем ближе они приближались к кульминации, тем больше он чувствовал пустоту происходящего. Кристина была слишком правильной, слишком искусной, и эта безупречность только усиливала ощущение чужеродности происходящего. Всё здесь было словно тщательно выстроенной постановкой, где каждый стон отрепетирован,