Черное золото королей - Мария Жукова-Гладкова

Домой мы с Катькой приехали только вечером, усталые и голодные, хотя милиционеры и угостили нас бутербродами. Мужики никак не могли успокоиться, увидев, на чем ездит жена нефтяного короля, а узнав, где мы живем с детьми и отцом, долго качали головами.

– Я – бывшая жена, – уже устала повторять я. – И Лешке всегда было плевать и на меня, и на детей. Если бы не Надежда Георгиевна, мы бы не видели вообще ничего из нефтяных денег.

– Но ведь если он умрет, ваши дети становятся наследниками огромного состояния, – напомнил настырный следователь.

Мне он порядком надоел, поэтому я решила окрыситься и поинтересовалась, не считает ли он, что это я специально заманила бывшего мужа в лабораторию, чтобы он удостоверился в своем отцовстве, и воткнула нож ему в грудь.

– Нет, идея, как мы проверили, исходила от него, – сообщили мне (а разговор проходил уже после составления фоторобота в кабинете настырного следователя, где сидели еще трое). – И вы в самом деле с ним не встречались больше двух лет. Да и выкидной финкой, наверное, не смогли бы воспользоваться.

– И на том спасибо, – сказала я, подумав, что подобные ножички видела лишь в фильмах на определенную тему, а сама в руках никогда не держала.

Следователь посмотрел на меня внимательно, потом извлек из своего захламленного стола какую-то папку, порылся в ней и разложил передо мной веером несколько фотографий, сделанных в разных местах. Не было только стандартных в фас и в профиль, хотя, по его заявлению, теперь появилась надежда, что и они вскоре присоединятся к коллекции.

На них на всех был изображен «медик», с которым я встретилась на лестнице. Только тут он развлекался в сауне с очаровательными юными леди, сидел за столом в ресторане с вызывающими у нормального человека жуть друзьями, в одиночестве пил пиво на фоне какого-то собора, явно заграничного.

– Вам очень крупно повезло, – сказал мне следователь. – Ну, может, потому, что у этого типа имеется одна слабость: женщины. Но все равно будьте осторожны. Я на всякий случай оставлю вам свою визитку. Если вдруг появится на горизонте – звоните немедленно.

– Как его хоть зовут? – устало спросила я.

В комнате послышался смех.

– Как зовут сейчас, сказать затруднительно. Изначально был Виталием Суворовым. В последний раз, когда мы выходили на его след, – Владиславом Суриковым. Но инициалы всегда «ВС». Он носит на правой руке перстень с таким вензелем, который можно будет снять лишь с мертвого Суворова.

– Понятно, – сказала я, вставая.

Самый старший по возрасту мужчина в кабинете, сидевший напротив того, которому поручили мое дело, внезапно сказал задумчиво в воздух, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Странно, что Суворов не убил с одного удара. На него не похоже.

– Ну, у всех случаются осечки, – заметил третий находившийся в комнате. Четвертый кивнул.

На меня больше не обращали внимания, обсуждая, как повезло моему бывшему и что же сегодня случилось с виденным мною господином Суворовым, любителем ножей и женщин. Оказалось, что он в состоянии бросить свое любимое холодное оружие на десять метров из любого положения и попасть точно в сердце. Или на этот раз он слишком торопился? Я не стала ждать продолжения дискуссии, да и меня, пожалуй, тут больше не желали видеть.

Уходя, заметила среди множества бумаг на столе самого старшего мужчины один из своих шедевров под названием «Маньяк и принцесса», заложенный где-то посередине. Неужели и в органах читают то, что я кропаю поздними ночами? Или это вещдок? Интересно было бы узнать мнение представителей компетентных органов о собственных опусах, но я постеснялась представиться. Хотя, может, стоило попросить у них материал для будущих шедевров?

* * *

Катьку и себя накормила тем, что вчера принес папин телохранитель по его приказу.

– А это что за бутылки? – спросила дочь, уставившись на выставку у помойного ведра.

Я пояснила.

– С закручивающимися крышками, – отметила Катька. – Для сока пойдут. Скоро смородина созреет. Где гнать будем в этом году? На даче или тут?

Катька у меня не по годам хозяйственная и уже здорово мне помогает. С другой стороны – опять гены. Моя мама тоже всегда обрабатывала все до последней ягодки.

Но сейчас мои мысли занимала совсем не обработка будущего урожая.