Картины с того света - Елена Валерьевна Бурмистрова

обещаю. Эта картина будет символом нашей с тобой любви. В этот момент поезд резко затормозил. Лика не удержалась и упала на пол, Валера не успел ее подхватить. По коридору пробежал сотрудник поезда.

— Что случилось? — крикнул ему вдогонку Валера.

— Все в порядке. Поезд сейчас тронется. Соблюдайте спокойствие, — крикнул он и скрылся.

— Ты не ушиблась? — заботливо спросил Валера.

— Нет, растерялась немного. Интересно, что произошло?

Поезд через десять минут медленно тронулся. Напротив маленькой станции собрался народ. В центре толпы на земле лежала девушка. Было ясно, что она мертва.

— Она что? Под поезд кинулась? — ужаснулась Лика.

В этот момент тот же работник поезда пробегал обратно.

— Скажите, пожалуйста, что произошло? Поезд сбил девушку?

— Сама кинулась, — сказал человек в форме и скрылся.

— Тоже мне Анна Каренина! — ухмыльнулся Валера.

— Как ты можешь так говорить? Я тебя не узнаю, — медленно выговорила Лика.

— А я тебя как раз узнаю. Ты жалеешь каждого!

— Это плохо?

— Нет, — спохватился Валера и снова стал любезен и внимателен. — Извини, если тебя задела моя реакция на это происшествие. Это слабость, она карается смертью.

— Мне жаль, что эта девушка не нашла другого пути, чтобы решить свои проблемы.

— Почему тебя это так взволновало? Ты ее совсем не знаешь.

— Кроме того, что погиб человек практически на моих глазах, это еще и плохой знак. Не думаешь?

— Нет. Не думаю. И ты выброси из головы все то, что тебя не касается.

Январь, лайнер «Душа моря»

Как она могла не замечать, что Валера был совсем не такой, каким она его нарисовала в своих фантазиях? Только сейчас наступало прозрение. Ее жених был своенравен, вспыльчив, жесток и равнодушен к чужим страданиям. Никогда не занимался благотворительностью, хотя галерея Лики постоянно направляла деньги нуждающимся детям. Он однажды резко пресек ее стремления помочь детскому дому, который нуждался в починке крыши. Лика обещала перевести некую сумму от продажи картины Валеры, но он наотрез отказался.

— Я не могу помогать всем. Я деньги зарабатываю не для этого. И ты всех не осчастливишь!

— Валера, эта сумма для тебя ничтожна, а в детском доме на нее починят крышу. Это наш подшефный. Ты разве не помнишь?

— Эх, любовь моя, обо всех ты беспокоишься, всем хочешь помочь, — сменил тон Валера. — Я очень тебя люблю.

И снова Лика ничего не поняла, ни о чем не задумалась. Валеру она любила и думала, что он не со зла все это говорит. Только теперь в ее сознании картина настоящего Валеры Грановского начала проясняться.

— Что с тобой? Лика, ты уже минут пятнадцать стоишь возле этой картины. Чем она так тебя привлекла? — спросил Кир.

— Кир, мне срочно нужно к Татьяне. Ты меня тут подожди, я еще не все посмотрела. Хорошо?

— Я зайду в кафе у входа. Там и подожду тебя с кофе и булочкой.

Лика стрелой помчалась к подруге. Таня выглядела уставшей и совсем разболевшейся.

— Что там опять случилось? На тебе лица нет. Кир оказался гангстером?

— С Киром все в порядке. Ты лучше послушай, что я тебе сейчас расскажу и покажу.

— Выкладывай, а то я уже целый час без новостей. Даже как-то непривычно.

— Я была в галерее.

— И что там?

— Там еще одна картина Горячего.

— И?

— Это снова я и Валера.

— Это уже интересно. Показывай.

Лика показала фото и рассказала все то, что она вспомнила про ту поездку. Таня долго молчала и качала головой.

— Я ничего не понимаю. Кто может знать такие детали? Или все же это его картины? А Петр Горячев — псевдоним?

— И кто их выставляет?

— А ты не думала, что это какой-то вселенский заговор? А вдруг Валера жив?

— Или кто-то действует от его имени.

— Кто?

— Не знаю.

— Зачем менять имя? Это же никогда не прокатывает! — удивилась Таня. — Имя Валеры имеет кучу преимуществ.

— Не понимаю.

— И причем тут ты? Явно хотят, чтобы ты заметила эти картины.

— Может, меня хотят свести с ума?

— И кому ты нужна сумасшедшая?

— А что тогда? Я ничего не понимаю. Тебе Миша что-то пишет? Я спросила у него, что он знает об этом Петре, но он молчит.

— Он прислал мне письмо, но там ничего нет о работе. Это личное.

— Я позвоню ему, как только мы окажемся на берегу.

— Вот это правильно. Мишка терпеть не может переписки. Даже со мной не хочет общаться в интернете. Говорит, что он предпочитает древние способы общения.

— Ладно, я пойду, а ты отдыхай. Тебе в каюту принесут обед? Ты заказала?

— Я ничего не хочу, вот чай пила бы бесконечно.

— Значит, закажи себе ведро чая и лечись. Пойду я.

Лика вышла на свежий воздух и вздохнула порыв ветра полной грудью. Она не торопилась в галерею. Личность Кира ей тоже не внушала доверия. Почему он вдруг захотел познакомиться именно с ней? Тут полно красивых молоденьких девушек, щеголяющих в откровенных нарядах и днем и вечером. Лика знала, что она всегда привлекала внимание мужской половины, но сейчас ее состояние и даже внешний вид говорили об обратном. Свет зеленых ярких некогда глаз потух и стал неброским. Даже ее роскошные темные волосы лежали не так, как всегда. Она поняла, что давно уж не старалась привести себя в порядок. Так почему он обратил внимание на нее? Это не совпадение, а чей-то коварный план? В том, что Валеру убили, Лика не сомневалась. Значит, она в опасности, пока не поймет, в чем дело. Самое страшное было в том, что ей некому было помочь разобраться во всей этой истории. Таня? Возможно. Она не предаст и не подведет, но этого мало. Миша? Лика ему не доверяла. Что-то ей подсказывало, что и не стоит начинать. В честности своего партнера она начала сомневаться еще год назад. Они готовили выставку белорусского художника к новому году. Он специально приехал в Москву, чтобы показать им свои картины, и Лика просто загорелась идеей выставки. У себя в стране Игорь Горин, так звали молодое дарование, уже был знаменит, но он хотел покорить еще и Россию. Ему это удалось, но Миша навсегда в тот раз потерял доверие своей партнёрши по бизнесу, а Игорь потерял почти половину своей коллекции.

Год назад, Москва

— Что ты в нем нашла? — бурчал Миша уже час, просматривая каталог.

— Этот мальчик — талант. Его нужно поддержать, — уверенно сказала Лика.

— Он известен только в Белоруссии.

— И что? Нужно же с чего-то начинать. Разве