Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

при делах, не могу общаться с людьми так, как требует ситуация. Она это поняла и вела себя достаточно свободно. Раскованно. Если честно, я не очень хорошо в ней разобрался. В какие-то моменты Таисия казалась простой девчонкой, выдумавшей интересную историю и растерявшуюся от того, что ею заинтересовались профессионалы. А в другие моменты создавалось ощущение, что она со мной играет. В общем, как обычно с женщинами. – Павел посмотрел Феликсу в глаза: – Что скажешь?

– Ты глубоко в этом?

– Просто ковыряюсь.

– А ко мне зачем пришёл?

– А тебе ещё не стало интересно?

Здесь он Вербина подловил: стало. Потому что если для подозрений Русинова есть хоть какие-то основания, то они, получается, пять лет назад прозевали атаку дерзкого и хладнокровного «серийника». А значит, есть вероятность, что рано или поздно он нанесёт следующий удар. И скорее «рано», чем «поздно». Но это в том случае, если роман Калачёвой только прикидывается художественным произведением, а в действительности является документальным…

– Паша, повторю: ты задал Калачёвой правильные вопросы и получил на них правильные ответы. Ты проверил, что стоит за ответами, и выяснил, что девчонка действительно копалась в архивах. Что дальше? Возобновлять дела только из-за того, что талантливая писательница провела глубокий анализ старых материалов и предложила интересную версию? Этого нам никто не позволит. Мы можем…

– Я могу, – перебил Феликса Русинов. – Ты это хочешь сказать?

– Да, – спокойно подтвердил Вербин. – Ты – можешь. Мы пока нет. Я на твой рассказ повёлся, Шиповник скорее всего тоже поведётся. Но оснований для работы у нас никаких.

– Ты не веришь, что такое возможно?

– Я не погрузился в дело так глубоко, как ты, – уточнил Феликс. – Но мне стало интересно.

– Я знал, что ты так скажешь. – Павел глубоко затянулся. – На самом деле, я пришёл не за помощью, а поделиться и послушать совет. Катюхе я ничего рассказать не могу, она дико рада, что я оставил всё это… До сих пор рада. Говорит, впервые за много лет стала спать спокойно. Если она узнает, чем я занимаюсь, будет скандал. И она точно потребует, чтобы я прекратил расследование.

– А ты не хочешь?

Ты ведь в отставке. У тебя хорошая работа, любящая жена, взрослые дети, зачем ворошить дело, с которым не справился пять лет назад? Зачем идти по следу, которого, возможно, и нет? Феликс знал зачем, но хотел, чтобы Русинов повторил это себе. Ещё раз. Сказал с намёком, который Павел прекрасно понял: с намёком, что нужно плюнуть на старое преступление и жить спокойной гражданской жизнью.

– Я никогда не думал о том убийстве как о части чего-то большего, – медленно ответил Русинов, глядя Феликсу в глаза. – Я увидел бессмысленное преступление и в конце концов решил, что оно произошло на почве внезапно возникшей неприязни. Кто-то шёл мимо, кто-то что-то не так сказал, завязалась ссора, которая закончилась убийством. Ты признался, что тебя зацепил мой рассказ, а я в него поверил и буду копать. И если что-то нарою, то принесу тебе. Договорились?

– Договорились, – кивнул Вербин, пожимая товарищу руку.

18 августа, пятница

– И с тех пор ты Русинова не видел? – уточнил Шиповник.

– Не видел, и мы не созванивались, – твёрдо ответил Феликс. – Вообще никак не общались.

– И сообщений он никаких не оставлял?

– Егор Петрович?

– Ладно-ладно… – Подполковник потёр переносицу. – Сам понимаешь, ситуация неоднозначная. А если называть вещи своими именами, то хреновая.

Шиповник знал Русинова дольше всех из сотрудников, ещё на «земле» познакомились. Потом Шиповник ушёл на Петровку, а возглавив отдел, перетащил к себе Павла. Среди остальных сотрудников не выделял, в этом Шиповник был строг, а что сделал заместителем, так то по делу – Русинов действительно был хорошим оперативником и толковым организатором. Дружить они продолжали, в том числе семьями, не прекратили даже после того, как Павел ушёл со службы. Подполковник прекрасно знал Катерину, детей, известие о смерти друга явно выбило Шиповника из колеи, но он держался.

– С одной стороны, убит наш старый товарищ, с другой, преступление совершено на территории соседей, расследование уже ведётся и просто так его статус на межрегиональный никто не поменяет.

– Просто так, – прищурившись, повторил Феликс.

– Да, ты всё понял правильно, – кивнул подполковник. – Твоя история добавляет ещё одну версию, и это уже какой-никакой, а повод, позволяющий нам официально подключиться к расследованию. Дальше всё будет зависеть от того, сумеем ли мы договориться.

– Надеюсь, сумеете, Егор Петрович.

– Я тоже надеюсь.

Они помолчали, после чего Вербин осторожно поинтересовался:

– Какая версия сейчас в работе?

– Ищут мотив в коммерции.

– Он там есть?

– Ответ на этот вопрос может дать только Катерина, а она не в том состоянии.

Шиповник всегда называл жену Русинова так, как она значилась в паспорте – Катериной, а не Екатериной. И не Катей.

– Только я не верю, что у них по бизнесу были настолько серьёзные проблемы. Они бы мне рассказали: или Паша, или Катерина. Обязательно бы рассказали.

Обстоятельства бывают разные, иногда людей ставят в такие условия, что даже на исповеди о них ни слова не скажешь, но тут Феликс был склонен согласиться с Шиповником: случись у Русинова по-настоящему серьёзная проблема, он пришёл бы с ней к подполковнику. Знал, что Шиповник его не оставит. Получается, или проблема оказалась слишком серьёзной, но тогда о ней расскажет Катерина, или её не существует.

– Дорожный конфликт?

– Эту версию они тоже не исключают. И тоже будут проверять. Но тебе лучше самому посмотреть и решить, что там произошло.

– Я посмотрю, Егор Петрович, – пообещал Вербин. – Даже если вам не удастся официально подключить меня к расследованию.

– Спасибо. – Шиповник помолчал. – Если честно, мне немного обидно, что Паша обратился к тебе. Совсем чуть-чуть, но обидно. Хотя с другой стороны, какое это теперь имеет значение?

Их друг мёртв. Больше ничего не важно.

– Паша не был уверен в своих подозрениях, – мягко произнёс Феликс. – Поэтому и пришёл ко мне – не захотел вас отвлекать.

– Ты ведь сам сказал, что Паша был увлечён версией, которую девчонка выдвинула в книге. Ты, кстати, её прочитал?

– Да.

– Что скажешь?

– Версия интересная, – признал Вербин. – Но не надо забывать, что Паша явно скучал по прошлой жизни. Не по всем аспектам, конечно, но по расследованиям и загадкам – точно. Возможно, его энтузиазм объясняется именно этим.

– То есть ты его подозрения не разделяешь?

– Теперь уже не знаю, Егор Петрович, всё будет зависеть от того, найдут ли коллеги мотив для убийства в бизнесе Паши и Кати. Или, возможно, у них получится взять второго участника дорожного конфликта.

– А если