Любовница авторитета - Владимир Колычев

– Работаешь? – с интересом глянув на Любу, спросил он.

– Уже наработал. Осталось только фамилию узнать. И отчество. – Максим выразительно посмотрел на женщину.

– Батыгин. Батыгин Глеб Евгеньевич, – сомкнув на груди кулачки, торопливо проговорила она. И, немного подумав, выразила сомнение: – Если это он.

– У вас есть номер его телефона?

– Да, конечно! – спохватилась Люба.

Максим и моргнуть не успел, как дверь захлопнулась перед самым его носом – настолько стремительно исчезла женщина.

Он нажал на клавишу звонка. Разговор еще не закончился, он только начинается.

– А я хотел обойти тут, посмотреть, может, окурки свежие остались, – сказал Мирошкин. – Может, жертву поджидали.

Одинцов одобрительно кивнул. Грамотная версия, актуальная. Грабители могли поджидать в подъезде первого встречного, а могли охотиться конкретно на Батыгина. Он человек богатый… А возможно, его собирались убить. Просто чуточку сил не хватило. Или остроты ударного момента. Да и не ясно еще, выживет ли жертва…

Дверь распахнулась, и Люба отступила вглубь квартиры, приглашая Максима в дом.

– Ой, извините! Не подумала! – В одной руке она держала мобильный телефон, а другую прикладывала к груди, подчеркивая чувство вины.

– Дозвонились?

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

– Там же, где «Ролекс» находится, – переступая через порог, сказал Одинцов.

Он остановился, повернулся к следователю и выразительно посмотрел на него. Мирошкин имел приоритетное право побеседовать с Любой, и если он настаивает, то пусть заходит. Максим готов был подвинуться, но Михалыч качнул головой. Он ничуть не сомневался в компетентности Одинцова, доверял ему, поэтому и не стал мешать.

– У вас есть фотография Батыгина? – спросил Максим.

Неплохо было бы показать снимок Зорину, который видел потерпевшего. Вдруг все-таки какая-то ошибка.

– Нет! – Люба сначала ответила и только затем задумалась. – Хотя нет, есть… Только фотография старая… Я сейчас.

Она скрылась в спальне, а Одинцов осмотрел прихожую, гостиную, заглянул на кухню. В квартире был евроремонт, но делали его уже давно, как минимум, лет пять назад. Мебель стильная, но не дорогая и не новая, хотя смотрелась очень хорошо. В гостиной беспорядок. Покрывало на диване смятое, на журнальном столике стояла недопитая бутылка шампанского, остатки мясного салата остались в вазочке, конфеты, фрукты. Не догадалась Люба убраться после того, как выпроводила кавалера, на утро это дело перенесла. Или спать ей хотелось, или просто лень было порядок наводить.

Женщина принесла фотографию в пластиковой рамке, показала Максиму.

– Вот, Глеб здесь и Валера, – пояснила она.

На фотографии юная Люба стояла под ручку с Батыгиным, а ее саму обнимал за талию какой-то крепко накачанный мужчина лет тридцати. Бровастый, широколицый, крутоскулый. На вид ему лет двадцать пять, может, чуть больше. И сам Батыгин был того же примерно возраста. Стройный, статный, брюшко еще только угадывалось.

Бровастый снисходительно улыбался, прижимая к себе Любу, а Батыгин был невесел и смущен. Стоял так, как будто готовился отскочить от девушки по первому окрику. И Люба держалась от него на предельно возможном удалении. Вроде бы и держала она его за локоток, но рука у нее была вытянута. Не жалась она к Батыгину – не хотела, или Валеру боялась.

– Где это вы? – уточнил капитан.

– Да по Сокольникам гуляли. У Валеры было хорошее настроение…

– А у Глеба не очень.

Одинцов рассматривал Валеру. Мощный парень, с золотой или латунной цепью на бычьей шее. Черная рубашка с широким и наглаженным коротким рукавом, широкие джинсы, не стесняющие ударные движения. Уж не бандитом ли был этот Валера?

– Ну да, кислый он, – кинула Люба.

– Чего так?

– Ну, были причины…

– А Валера этот сейчас где?

– В земле… Убили его, – тоскливо вздохнула Люба. – В зоне убили. Давно уже, лет восемь назад…

– Разберемся.

Максим взял фотографию, вышел из квартиры, нашел Зорина, тот опознал в потерпевшем Батыгина. Ошибка исключалась.

Дверь в квартиру Любы была всего лишь прикрыта, она сама находилась на кухне, стояла у открытой форточки с сигаретой в руке.

– Почему не закрываетесь? – сухо спросил он.

– Так вас ждала, – пожала она плечами, недоуменно глянув на него. – Если полиция в доме, то бояться нечего…

– А если бы я задержался? Если бы к вам пришли незваные гости?

– Какие гости?

– А кто Батыгину голову проломил?

Люба вздрогнула и встревоженно глянула на Максима.

– Все-таки он?

– Он.

– Беда какая! – Люба сокрушенно всплеснула руками.

Максим внимательно смотрел на нее. Было видно, что она действительно переживала за Батыгина, но все же угадывалась какая-то наигранность. Печаль была, сострадание – все искреннее, а стонущего трагизма – нет. За какого-то Валеру, который давно уже погиб, она и то переживала больше.

Но ведь Батыгин ей не муж, и она не должна убиваться по нему.

– И как он?

– Состояние очень тяжелое. В Москву повезли, в Склиф.

– Надо бы его жене позвонить! – спохватилась она. – Там, наверное, деньги нужны.

– Так позвоните.

Люба цокнула языком, скривив губы.

– А какой у нее номер? Я не знаю!

– А кто знает?.. Насколько я помню, у Батыгина был телохранитель.

– Телохранитель?.. – Женщина округлила глаза. – Почему был? Должен быть!

– И где он?

– Я откуда знаю?

– Он к вам с телохранителем приезжал?

– Не знаю. Я Костю обычно не вижу. Глеб заходит, а где Костя, кто его знает. Он мне про него не говорит, я не спрашиваю…

– А машина у Глеба какая?

– Внедорожник у него, «Лексус». Большой, люксовый…

– Номера?

– Три семерки… И два нуля за ними… А машина где?

Максим не ответил. Он вышел из квартиры, спустился во двор. Видел он внедорожный «Лексус», когда подъезжал к дому, но не посмотрел на номера.

Черный «Лексус» находился на месте, три семерки, два нуля… Машина была закрыта, внутри никого.

Одинцов невольно вспомнил о бандитах Конюха. Эти ребята тоже грабили своих жертв в подъездах – забирали у них документы, деньги, а главное, ключи от машины. И у Батыгина, если он был без телохранителя, похитили ключи. Но машина осталась на месте.