Расплата кровью - Элизабет Джордж

– Томми, ты не можешь больше меня игнорировать, – настаивала леди Хелен.

Линли в первый раз с того момента, как Сент-Джеймс начал говорить, взглянул на нее.

– Я ошибался, Хелен. Но это еще не самый страшный мой грех… Я хотел, чтобы мои подозрения на его счет подтвердились.

Кивнув, он пожелал им доброго вечера и – ушел.

Заря занималась на свинцовом небе. Наступившая среда выдалась на редкость холодной. Снег вдоль тротуара сковало твердой тонкой коркой, покрытой грязью и копотью от выхлопов машин.

Когда Линли в восемь сорок пять подкатил к театру «Азенкур», сержант Хейверс уже ждала его, до бровей укутавшись в знакомый, не идущий ей коричневый шарф. Рядом с ней стоял молодой констебль. Линли мрачно подметил, что Хейверс знала, кого выбрать – Уинстона Нкату, этот уж точно не спасует перед титулом и богатством Стинхерста. Некогда главарь «Брикстонских воинов» – одной из самых крепких чернокожих банд города, – теперь двадцатипятилетний Нката метил в элиту департамента. За него то и дело ходатайствовали его упрямые коллеги из Отдела А7, три его закадычных дружка. Сам Нката любил повторять: если не арестуют, так обратят в свою веру.

Он одарил Линли одной из своих ослепительнейших улыбок.

– Инспектор, – сказал он, – почему вы никогда не приезжали на этой малышке в мой район? Нам нравится жечь таких милашек.

– Когда у вас начнется очередная заварушка, дайте мне знать, – сухо парировал Линли.

– Непременно пришлем приглашение, приятель. И постараемся, чтобы все там были.

– Ах, ну да. Приносите свой кирпич с собой.

Чернокожий констебль закинул голову и от души расхохотался, пока Линли шел к ним по тротуару.

– Вы мне нравитесь, инспектор, – сказал он. – Дайте мне ваш домашний адрес. Думаю, мне надо жениться на вашей сестре.

Линли улыбнулся.

– Вы слишком хороши для нее, Нката. Не говоря о том, что лет на шестнадцать моложе. Но если сегодня утром вы будете вести себя примерно, уверен, придем к обоюдному соглашению. – Он посмотрел на Хейверс. – Стинхерст приехал?

Она кивнула:

– Десять минут назад. – В ответ на молчалив вопрос сказала: – Нас он не видел. Мы пили кофе через дорогу. С ним была его жена, инспектор.

– А вот это, – сказал Линли, – очень кстати. Ну, вперед.

Жизнь в театре била ключом: вовсю шла подготовка премьерного спектакля. Двери в зрительный зал были открыты; говор и смех смешивались с шумом работ над декорациями. Мимо них торопливо прошел человек с папкой в руках и карандашом за каждым ухом. В углу рядом с баром сгрудились над большим листом бумаги агент по рекламе и художник, набрасывая рекламные эскизы. Здесь царил творческий подъем, слышались возбужденные голоса, но Линли ничуть не сожалел, что станет орудием, которое положит конец радостям этих людей. Как и самому делу, как только Стинхерст будет арестован.

Они направлялись к дверям административных помещений в дальнем конце здания, когда оттуда в сопровождении жены вышел лорд Стинхерст. Леди Стинхерст что-то поспешно и возбужденно ему говорила, крутя на пальце кольцо с огромным бриллиантом. Увидев полицию, она разом прекратила – крутить кольцо, говорить, идти.

Стинхерст не стал отнекиваться, когда Линли предложил пройти в уединенное место для разговора.

– Пойдемте в мой кабинет, – сказал он. – А моей жене… – Он выжидающе замолчал.

Однако Линли уже знал, какую выгоду можно извлечь из присутствия леди Стинхерст. Часть его – лучшая часть, как он думал – хотела отпустить ее с миром и не втягивать в эту игру фактов и вымысла. Но другой его части она была нужна как орудие шантажа. И он ненавидел эту свою часть, даже зная, что иного выхода нет.

– Я бы хотел, чтобы леди Стинхерст тоже присутствовала, – коротко произнес он.

Поставив констебля Нкату у двери снаружи и дав секретарю указание соединять только звонки для полиции, Линли вместе с Хейверс проследовали в кабинет за лордом Стинхерстом и его супругой. Это помещение отражало очень точно стиль и характер своего хозяина: сдержанные черные и серые тона, безупречно аккуратный письменный стол и вращающиеся кресла с роскошной обивкой; в воздухе стоял едва уловимый запах трубочного табака. В отлично подобранных рамках на стенах висели афиши прошлых постановок Стинхерста, свидетельствуя о более чем тридцати годах успеха: «Король Генрих V», Лондон; «Три сестры», Норвич; «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»[40], Кезуик; «Кукольный дом»[41], Лондон; «Частные жизни», Эксетер; «Эквус», Брайтон; «Амадей»[42], Лондон. В одном углу комнаты стояли стол для переговоров и кресла. Линли жестом направил их туда, чтобы Стинхерст не мог с комфортом взирать на полицию с командного поста, отгороженный широкой полированной столешницей личного стола.

Пока Хейверс извлекала свой блокнот, Линли вынул фотографии со следствия, а также увеличение снимки, которые сделала Дебора Сент-Джеймс. Молча разложил их на столе. Вчера днем Стинхерст, без сомнения, звонил сэру Кеннету Уиллингейту. И успел основательно подготовиться к предстоящей беседе. Долгой бессонной ночью Линли тщательно проработал различные способы, как разрушить новую, умело сплетенную сеть лжи. И все-таки нашел у Стинхерста ахиллесову пяту.

Линли повел атаку в этом направлении:

– Джереми Винни знает всю историю, лорд Стинхерст. Я не знаю, опишет ли он ее, поскольку на настоящий момент у него нет веских доказательств. Но я не сомневаюсь, что он собирается начать поиски этих доказательств. – Линли нарочито внимательно стал раскладывать фотографии. – А вы пока можете рассказать мне еще одну сказочку. Или давайте в подробностях разберем то, что вы поведали мне в прошедшие выходные в Уэстербрэ. Или, если угодно, можете сказать правду. Но позвольте заметить, что если бы вы сразу рассказали мне правду о своем брате, она, вероятно, действительно не пошла бы дальше Сент-Джеймса, кому я доверился. Но поскольку вы мне солгали и поскольку эта ложь не вяжется с могилой вашего брата в Шотландии, сержант Хейверс знает о Джеффри, равно как и Сент-Джеймс, и леди Хелен Клайд, и Джереми Винни. И узнает любой, кто получит доступ к моему отчету в Скотленд-Ярде, как только я его напишу. – Линли увидел, что Стинхерст перевел взгляд на жену. – Так что это будет? – спросил расслабляясь в кресле. – Поговорим о том лете тридцать шесть лет назад, когда ваш брат Джеффри был в Сомерсете, а вы колесили по стране с провинциальными театрами, а ваша жена…

– Довольно, – сказал Стинхерст, улыбнувшись ледяной улыбкой. – Угодил в свою же ловушку: браво, инспектор.

Леди Стинхерст нервно потирала руки, лежавшие на коленях.