Дым и зеркала - Юлий Анатольевич Дубов

– Так и сказал?

– Так и сказал. На следующий день мы встретились в «Аспинале», и он сразу выложил на стол мой контракт с Иглетом.

– Где он его взял?

– Не знаю.

– Эмерсон! Мы же договорились!

– Я не знаю! Было всего два экземпляра: один у меня, один у Иглета. Я даже копий не снимал, и держал свой экземпляр в банковском сейфе. Он и сейчас ещё там, можете проверить.

– Он показал копию или оригинал? Впрочем, что я спрашиваю… конечно, копию.

– Да. Копию.

– Вы уверены, что ваш экземпляр договора к ним в руки не попадал?

– Абсолютно уверен.

– Так откуда он взял договор?

– Я уже сказал, мистер Беннет, что понятия не имею.

– А яхта к тому времени уже была продана?

– Да.

– Он про это знал?

– Он про это не говорил. Но знал. Вообще говоря, это не был шантаж, во всяком случае в обычном смысле. Это было деловое предложение, но такое, от которого, действительно, было трудно отказаться. Он сказал, что у российского правительства есть имущественные претензии к Летову – это русская фамилия Иглета, и забрать яхту в счет этих претензий им ничего не стоит, но они вполне удовлетворятся другими активами, а про яхту забудут, если я пойду им навстречу.

– В чем?

– Мы подаем заявку, и «Харвуд-Макбейн» становится душеприказчиком Иглета. С «Воган и Слайм» у них было, как он сказал, взаимопонимание. После этого про иск Иглета к ARWA мы забываем. Документы, которые нам передал Иглет, отдаем им. Взамен они обязуются в течение ближайшего времени привести нам таких клиентов, что о благосостоянии фирмы беспокоиться уже никогда не придется. Эти люди, мистер Беннет, знают, чего хотят, и умеют держать слово.

– И вы согласились?

Эмерсон пожал плечами.

– А вы бы как поступили на моем месте, мистер Беннет?

– Никогда не бывал на вашем месте, мистер Эмерсон. И это все?

– Все.

– Ладно. У меня есть ещё один вопрос, мистер Эмерсон. Год с небольшим назад вам позвонил Келле и сказал, что какой-то журналист ищет Абрахамса и хочет поговорить с ним о его встрече с Иглетом. Через час вы сказали Келле, что все улажено. Этот журналист, действительно, больше никого не беспокоил. Что происходило в течение этого часа?

– Я связался с Морганом – это сменщик Хомски – и рассказал ему про звонок Келле. Отправил ему по электронной почте вопросы журналиста. Крис Мартин, да. Больше ничего не происходило.

– А зачем вы звонили этому Моргану?

– А! Это я просто упустил. Хомски сказал мне тогда, при встрече, что журналисты и прочие любопытные могут время от времени интересоваться историей Иглета, и если кто-то будет особо активничать, то необходимо тут же сообщить ему. В любое время дня и ночи. Вот я и сообщил.

Эмерсон замолчал. Дон прикрыл глаза, усваивая услышанное. Похоже было, что этот проходимец говорит правду.

– Вам крупно повезло, мистер Эмерсон, что Крис Мартин оказался сговорчивым, – сказал он наконец. – Можно было влипнуть в ещё более неприятную историю. Там, между прочим, был ещё один человек, так ему повезло меньше.

– Я не понимаю, о чем вы. Мы закончили, мистер Беннет?

– Не совсем. Есть ещё несколько вопросов. Бандиты, которые под видом нищих, решают кое-какие деликатные вопросы, – это ваши люди? Или Хомски?

– Не мои. Это я могу сказать точно.

– Ну я так примерно и думал.

– Мистер Беннет, у меня есть вопрос, если позволите… вы, наверное, потребуете, чтобы мы забрали назад ходатайство о возобновлении коронерских слушаний?

– А подавали вы его по просьбе ARWA?

– Да.

– И вся эта возня с сайтом WTF и с шумом в парламенте – это тоже вы?

– Нет, этим мы не занимаемся. Но я осведомлен.

– Вот что я вам скажу, мистер Эмерсон. Если ваши русские приятели распорядятся забрать ходатайство, то вы не сопротивляйтесь. Мне почему-то кажется, что они сами уже не рады, что затеяли всю эту возню. А коронер сам решит – начинать все заново или нет. Ну… вот пожалуй и все. Хотя… ещё один неурегулированный вопрос остался, мистер Эмерсон. Я – человек небогатый и хочу получить обратно свои восемьсот фунтов. Те самые, которые мне пришлось заплатить за причиненное Келле неудобство. Прямо сейчас. Лучше наличными. Но могу принять и чек.

Глава 42

Из отчета Дональда Персиваля Беннета, пенсионера

Но притвориться мертвым в то время, как ты жив,

Значит вовсе даже и не притвориться, а быть

Подлинным и совершенным воплощением жизни.

В. Шекспир. «Генрих IV», ч.1, акт 5, сцена 4

Отдельные фигуранты дела о необъяснимой смерти Эда Иглета (известного также под именем Игорь Летов) в течение длительного времени предпринимали воистину экстраординарные усилия, чтобы скрыть связь покойного с известным иллюзионистом Джейкобом Абрахамсом. Об этом свидетельствуют следующие факты:

– Связь между Иглетом и Абрахамсом в течение всего времени их знакомства осуществлялась через незарегистрированные мобильные телефоны с использованием кодовых слов.

– Встречи Иглета и Абрахамса всегда проходили в приватном зале ресторана «Примавера», куда, за исключением одного случая, не допускались даже официанты.

– Журналиста Кристофера Мартина, первым обнаружившего эту связь, вывезли из Лондона, после чего ему, в обмен на молчание, было сделано выгодное финансовое предложение. Его коллегу Юстаса Баскета оставили в покое, потому что никакой информации ему добыть не удалось.

– Информатор Мартина официант Паоло Брачини после разговора с журналистом был жестоко избит, покинул страну и уехал в Милан, где впоследствии на его жизнь было совершено покушение. Следует заметить, что эта акция произошла немедленно после того, как стало известно, что группа «Хотспер» ищет Брачини.

– Попытка опросить Герберта Келле, агента мистера Абрахамса в Лондоне, встретила жесткое юридическое противодействие.

Хотя в начале расследования не было никаких оснований предполагать, что контакты Абрахамса и Иглета могут пролить свет на тайну смерти последнего, засекреченность любой информации об этих контактах и необычные меры по её защите заставили уделить этому направлению расследования повышенное внимание.

В результате было установлено следующее.

Зная о крайне высоких требованиях, предъявляемых Джейкобом Абрахамсом к своим агентам, Герберт Келле систематически наращивал число контрактов, заключаемых его нанимателем, прибегая в том числе и к частным соглашениям. Келле знал о пристрастии Иглета к громким публичным акциям и предложил ему инсценировать его исчезновение на банкете по случаю дня рождения. По плану, Иглет во время фейерверка должен был спрятаться в специально изготовленной по чертежам Абрахамса скамейке с тайником, после чего сотрудники охранной компании «Инленд Секьюрити» должны были вывезти его в район Стоунхенджа, где, как предполагалось, Иглет найдется, «ничего не зная о том, как он туда попал». План не удался, потому что к началу фейерверка гости Иглета оказались слишком пьяны, чтобы заметить исчезновение хозяина, и Иглет все последующие действия отменил.

Вышесказанное подтверждается показаниями мистера Клейндорфа, мистера Кэрригана, мистера Келле и мистера Абрахамса (см. Приложение).

Скамейка была вывезена в дом Иглета на острове Барк, а после его смерти перевезена Киршем в квартиру Келле.

Поскольку изначально предполагалось, что исчезновение Иглета так для всех и останется тайной, встречи и даже сам факт знакомства Иглета и Абрахамса необходимо было держать в секрете, поэтому охранник Иглета Грег Кирш разработал систему связи, которой все и придерживались в последующем.

Между Абрахамсом и Иглетом сложились дружеские отношения: они часто встречались; с высокой вероятностью Иглет предполагал в будущем ещё не раз прибегнуть к услугам Абрахамса, поэтому при их встречах сохранялся прежний высокий уровень конфиденциальности.

Далее Иглет выиграл иск против России в Стокгольмском арбитраже на четыре с половиной миллиарда долларов и предпринял ряд неудачных попыток взыскать эту сумму с российских властей (Франция, Нидерланды). За четыре месяца до своей смерти