Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

головой. Спрятала взгляд за опущенными ресницами, словно Джеймс мог прочесть в них что-то, для него не предназначенное. Грейс молчала, в бесконечном количестве слов пытаясь найти те самые, которые не причинили бы боль, чтобы острые лезвия, торчащие из каждого звука её голоса, не прикончили его на месте.

– Не нужно использовать меня как способ, чтобы забыть её.

Когда Джеймс целовал её, Грейс чувствовала язык Калеба у себя во рту, а когда касался, она не могла избавиться от ощущения рук Калеба на своём теле. Ей мерещился его запах с металлической нотой в сердцевине.

Калеб снился ей, и в этих кошмарах он вынуждал её смотреть. Смотреть, как он убивает. В этих кошмарах Калеб вымазывал её кровью и трахал среди мёртвых тел, навалившись на неё и сжимая горло обеими руками. Она просыпалась всегда от давящего чувства в груди, от нехватки воздуха.

– Ты должен… – подбирая слова, Грейс смотрела под ноги. Ей не хотелось встречаться взглядом с Джеймсом. – Должен написать речь на завтра. Садись в машину. – И не хотелось стыдить его. Она знала, что Джеймс не предатель. Ему просто нужно было с кем-то поделиться горем, таким нестерпимым оно было.

Дождавшись, когда Джеймс сядет в машину, Грейс села за руль «Челленджера» и рванула с места. Единственное, чего ей хотелось, пока идёт внутреннее расследование и до тех пор, пока не начался судебный процесс над Калебом Сент-Джозефом, – уехать из города.

Макс Рейн

Хрустальная сказка

Глава 1

Пролог

– Знаешь, в чем твоя проблема, Антуан? – Он говорил очень тихо, почти шептал. – Ты слишком много думаешь о последствиях, но совсем не видишь причин. Ты слеп к самому главному. И да, я действительно опасен. – Он медленно повернулся. – Очень опасен. Я погубил много жизней. Моей следующей жертвой станешь ты. Да, ты. Это очевидно и неизбежно. – Его отстраненность и спокойствие вызывали ужас.

Часть первая. Трое

Ночью ему снова снился сон, тот самый кошмар, навязчивый и удручающий. Ничто в сновидении не менялось, только страх возрастал от раза к разу и мучил все сильнее. Во сне он шел по широкому, нарядно освещенному рождественскими огоньками бульвару. Мороз приятно пощипывал нос. В ушах звучал божественный концерт Вивальди «Зима». Под эту чарующую музыку крупными хлопьями плавно кружился снег и, едва касаясь земли, тут же таял. «Красотища!» – прищурился от удовольствия Антуан.

Он уверенной походкой двигался по центру города с твердым убеждением, что находится здесь не просто так, а с особой миссией-предназначением! Черные кожаные ботинки на грубой подошве от «Прада» блестели чистотой, оставляя рельефные следы на быстро тающем снегу. Поравнявшись с богато украшенными витринами, Антуан краем глаза заметил, как в них отразился силуэт красивого молодого человека – высокого, с гордо посаженной головой, в дорогом кашемировом пальто, с повязанным вокруг шеи на французский манер шарфом. Антуан повернул голову, внимательно разглядывая свое отражение, каждую деталь, жест, движение. Удовлетворенный увиденным, он сфокусировал взгляд на своем лице, но в слегка запотевшем стекле не различил знакомых черт и как-то сразу расстроился. «Надо было надеть очки», – подумал Антуан, вглядываясь в свой отраженный облик. Подойдя вплотную к витрине, он кожаной перчаткой небрежно протер стекло и замер. Сердце бешено заколотилось, стало невыносимо жарко…

Антуан видел себя теперь очень близко. Серое кашемировое пальто, в тон ему шарф, снежинки в волосах – все, как и должно быть… Но в этой картине не хватало самого главного фрагмента – у человека в стекле витрины не былo лица. Никакого, как будто его не дорисовали или умышленно стерли. Антуану стало страшно, он почувствовал, что задыхается. Его взгляд снова и снова выискивал в отражении родные черты, но тщетно.

Человек перед ним был безупречным и… безлицым.

***

Октябрь выдался серый и сырой. Холодные дожди шли уже вторую неделю. Часть листвы с деревьев опала, и сквозь мокрые ветви проступал величественный фасад дома напротив. Тяжёлые тучи придавали песочного цвета камню графитовый оттенок. В окнах верхних этажей горел свет.

Антуан нехотя встал с тёплой постели. В такие дни особенно ощущался уют старого дома в Эстермальме – высокие потолки с лепниной, старинные радиаторы, согревающие пространство огромных комнат. Год назад Алекс, старший брат, настоял на ремонте.

– В такой квартире всё должно держать осанку. «Давай начнём с выравнивания стен», —сказал тогда он, взяв на себя все расходы. Теперь квартира выглядела как иллюстрация из журнала – чёткие линии, продуманное освещение, встроенные шкафы.

Антуан вошел в ванную. Контрастный душ немного развеял тяжелый осадок после сна. Но нехорошее предчувствие не отпускало. На журнальном столике в гостиной лежала небрежная стопка неотвеченных писем из университета, и Антуан машинально ее выровнял.

«Всему виной моя диссертация, – думал он. – Она, похоже, сводит меня с ума. Я слишком глубоко копаю. Зря я влез во всё это, надо было послушать Алекса и остаться на биофаке». Но Антуан уже не представил себя без исследований, без долгих часов в лаборатории, без попыток разгадать, каким образом музыка меняет человеческий мозг. Загадка нейробиологии музыкального восприятия незаметно стала частью его сознания.

Он вздохнул и прошёл на кухню. Часы показывали без четверти семь, а Алекс обещал приехать к восьми. Антуан достал из шкафа старую поваренную книгу – единственную вещь, не вписывавшуюся в минималистичный интерьер. Потёртые страницы хранили рецепт паннкакора – шведских блинчиков, которые бабушка готовила в загородном доме в Даларне. Тонкие блинчики с хрустящими краями, брусничное варенье, взбитые сливки – вкус детства, летних каникул, когда они с братом носились по лесу, собирая ягоды.

Вскоре кухня наполнилась ароматом жареного теста и свежесваренного кофе. В дверь позвонили ровно в восемь. «Удивительно пунктуальный человек», – просияв от радости, отметил про себя Антуан.

– Только не говори, что ты пёк блины, – с порога удивился Алекс, оглядывая брата.

– Именно так, – довольно шмыгнув носом, подтвердил тот.

– Ты же терпеть не можешь готовить?

– Так это я для себя терпеть не могу, для тебя – другое дело.

Алекс бросил на пол дорожную сумку и крепко обнял Антуана.

– Здорово, брат! – запоздало произнес он. – Хреново выглядишь.

– Ага, – счастливо подтвердил Антуан.

– А чё так?

– Да всё то же.

– Понятно, – с дружелюбной насмешливой улыбкой кивнул Алекс. – Я пару книг привез. Думаю, тебе понравится.

Антуан повел брата к себе в кабинет, где царил нехарактерный бардак, словно обычно педантичный хозяин потерял тягу к идеальному порядку. На рабочем столе вперемешку лежали раскрытые научные журналы, исчерканные нотные листы и результаты анализов пациентов. Брошюра Масару Эмото «Память воды»