Доброй ночи, мистер Холмс! - Кэрол Нелсон Дуглас

– Ирен, ты выглядишь так, что даже ангелы сохнут от зависти, – игривым тоном начал Вилли. – Нам непременно нужно съездить с тобой в Вену, накупить тебе как можно больше очаровательных платьиц и халатов.

– Вена! Вилли, я уж думала, мне придется тебя похитить, чтобы заставить снова отправиться туда. Едем, немедленно едем! Как только я отыграю в «Хитром крестьянине».

Щелкнув языком, король опустился на тахту, уперев руки в колени и расставив в стороны локти:

– Мы отправимся в Вену на следующей неделе. Нам надо побыстрее выкинуть из головы воспоминания о недавних печальных событиях. Прогулка в столицу, подобно родниковой воде, смоет с нас всю грязь. Слушай, а давай ты отправишься с мисс Хаксли в Вену прямо сейчас! А я к вам присоединюсь попозже.

– Вилли, ты просто невозможен! Что за изменчивость? То одно предлагаешь, то другое. Я не могу сейчас уехать из Праги, мне надо репетировать «Хитрого крестьянина». Не забывай, маленькие приключения, связанные с различными расследованиями, никоим образом не отвлекают меня от моей театральной карьеры. И смею тебя заверить, не будут отвлекать и впредь.

– Ах да, твои приключения и расследования, – король глубоко вздохнул. – О них тебе лучше забыть. Что же касается оперы, я уже обо всем позаботился. Ты свободна. Больше тебе не придется ходить на репетиции. Никогда. Труппа найдет себе другую примадонну с сопрано.

– Что ты сказал? – Ирен встала так резко, что непременно перевернула бы чашку с шоколадом, если бы я ее вовремя не подхватила. – Этого не может быть! Куда без меня денется мистер Дворжак?

– Мистер Дворжак уже со всем согласился: «Пусть едет, я не буду стоять у нее на пути». Так и сказал. – Желая показать, как Дворжак заочно попрощался с Ирен, король принялся махать руками, будто кур в курятник загонял.

– Вилли! Ты хочешь сказать, что Дворжак меня уволил?

Король пожал плечами. На мгновение он стал похож на напроказившего мальчугана. Я перевела взгляд с бледного как мел лица Ирен на румяную самодовольную физиономию Вильгельма, и мне дико захотелось отодрать короля за уши. Я сидела рядом с ним на тахте и с легкость могла до него дотянуться.

– Ирен, ты не нужна мистеру Дворжаку, – снисходительно сказал король. – Эта уловка с оперой просто для удобства, ведь так? Лишь повод, чтобы перебраться из Варшавы поближе ко мне в Прагу. Я очень ценю твое благоразумие и осторожность, но…

Адлер стиснула кулаки так, что побелели костяшки:

– Хочешь знать, кто меня здесь держит? Вовсе не ты, а карьера – главная цель в моей жизни. И вот теперь ты приходишь ко мне и заявляешь, что меня вышвыривают вон из театра, словно…

– Да нет же, ты все неправильно поняла. Дворжак просто подыгрывает нам, вот и все.

– Нам? Кому нам? Или же ты говоришь сейчас о себе во множественном числе, как и полагается королю? – Голос Ирен не сулил государю ничего хорошего.

Король прочистил горло:

– Я говорю о будущем, а в будущем тебе не придется петь. У тебя будет много денег – уж я об этом позабочусь. Что же касается публики… В моем лице ты найдешь самого верного и преданного поклонника. Я стану единственным твоим зрителем.

Вильгельм прижал руку к сердцу. Звякнули медали. Я затаила дыхание. Как многие аристократы, он научился не обращать внимания на простолюдинов вроде меня. Внезапно до меня дошло, что я стану свидетельницей того, как король Богемии сделает предложение моей подруге. Но почему же Ирен не рада, что вот-вот сбудется ее мечта?

– Единственным зрителем, Вилли? Это попахивает пустым залом, а пустой зал означает фиаско.

– Это попахивает дворцом, Ирен, прекрасным дворцом, расположенном среди покрытых зеленью холмов на юге Богемии. Он будет полностью в твоем распоряжении. Если хочешь, можешь взять туда с собой свою подружку-англичанку, собачек, других животных… Все, что пожелаешь…

Она внимала королю, повернувшись к нему вполоборота, будто не верила своим ушам, и одновременно прислушивалась к некоему другому голосу.

– На юге?.. Мы будем жить еще дальше… в глубине страны?..

– В самом прекрасном краю, Ирен. Ты будешь владычицей собственного замка, представляешь?

– Владычицей?

– Да, и еще мы будем ездить в Вену… И даже иногда в Париж! Да, Париж лучше, так будет благоразумнее.

– Благоразумнее? То есть поддерживать наши отношения в Праге уже стало неблагоразумным?

Король, колеблясь, прикусил полную нижнюю губу, отчего приобрел надутый недовольный вид. Инстинкт гувернантки подсказывал мне, что надвигается беда. Здоровяк Вилли задумал нечто дурное, такое, что мне хотелось надавать ему подзатыльников. Однако что именно было у него на уме, не ведала ни я, ни Ирен.

– Дело в убийстве твоего отца, – неожиданно сказала она. – Твоя семья все хочет скрыть и опасается моей болтливости. Именно поэтому вы вышвырнули меня из Национального театра, поэтому ты хочешь отправить меня в изгнание в глухую провинцию. Ради бога, зачем? Если ты хочешь, чтобы я молчала, тебе достаточно об этом меня попросить. Это дело касается твоей семьи, и я обязана уважать твои пожелания, даже если не одобряю то, как поступили с убийцей. А теперь мне надо отыскать Дворжака и попросить его восстановить меня в должности…

Ирен окинула взглядом покои, будто бы в поисках служанки или одежды. Она обратила на меня не больше внимания, чем сам король, но совсем по другой причине. Я видела, что Ирен обескуражена и выбита из колеи. Такое впечатление, что подруга с трудом понимала, где находится. Ее острый ум, столь ловко связывавший воедино мелкие детали и позволявший подруге приходить к ошеломляюще точным выводам, никак не мог найти причину столь резкой перемены в короле.

Вильгельм поднялся, глухо стукнув каблуками о паркет:

– Тебе незачем общаться с Дворжаком. Я запрещаю.

– Запрещаешь?!

– Я король.

– Верно, но я не твоя подданная.

– Ирен, делай, как я говорю. Я прошу тебя, прошу как друг.

– Зачем? Объясни зачем.

Вилли отвернулся. Опустил голову. Возможно, он увидел свое отражение в собственных, надраенных до зеркального блеска сапогах.

– Ты больше не можешь оставаться в замке.

– Хорошо, я сниму квартиру в городе. Я могла так поступить с самого начала, это ты настоял на том, чтобы я…

– Мы больше не сможем поддерживать наши отношения. Я имею в виду, на людях.

– На людях? Да мы всего-то пару раз проехались по городу до Вацлавской площади.

– Теперь надо избегать даже малейших подозрений в том, что между нами что-то есть.

– Тебе не кажется, что мы немного с этим опоздали?

– Ирен, ты не простая женщина. Я ухаживал за тобой, и ты знаешь, чт́о следует за ухаживаниями. Я не скупердяй, ты ни в чем себе не будешь отказывать. При каждой возможности я буду приезжать к тебе на юг…