Рассказы - Роберт Альберт Блох

хотите провести идею о том, что дело Рудсфорда положило конец колдовству в Новой Англии. Между прочим, тот самый колдун — зачинщик салемских бедствий, преподобный Джордж Берроуз, явился прямиком из Уэллса, штат Мэн, краев, что где-то неподалеку от нового местоположения Рудсфорда. Возможно, вы смогли бы это применить, будь на то ваша воля…

<…> Теперь, что касается идеи о сотрудничестве — признаюсь, что эта история соблазняет меня много больше, чем любая из тех, что попадались на глаза в последнее время, но я, честно говоря, вряд ли уверен в том, что смог бы вообще сейчас заниматься чем-то подобным…

<…> Как бы там ни было, такая задача для меня теперь несравненно сложнее, чем если бы я взялся самостоятельно выполнять ее от начала и до конца, и единственно возможным оправданием здесь служит только желание, чтобы эта идея была должным образом развита, чего в противном случае сделано быть не может. Итак, когда речь идет о „Дьяволопоклонниках“, я чувствую, что безусловно, вам не хуже меня удастся самостоятельно развить эту историю, поэтому и не испытываю за собой никакой вины в том, что предлагаю попробовать именно вам. На протяжении последних месяцев мне пришлось буквально наложить вето — чисто из инстинкта самосохранения — на все совместные проекты… тогда как многие мои собственные рассказы буквально просятся на бумагу.

Но, как я уже говорил, оставаясь в стороне от этой истории, в данном случае, я уверен в том, что она от этого нисколько не пострадает. Это отличный материал, и вы, как никто другой, способны на то чтобы прекрасно его отшлифовать. Шабаш описан блестяще, и умопомрачительней всего его кульминация. Перво-наперво же, что необходимо, так это сделать погружение путешественника в ужас тоньше и постепенней…

<…> между прочим, я чувствую себя сродни Гидеону, поскольку у меня в роду есть Годфри. 29 октября 1732 года мой предок Ньюмен Перкинс (род. 1711) взял в жены Мехитабель, дочь Джона Годфри из С. Кингстауна, Род-Айленд, и вполне можно предположить, что Джон приходился Гидеону кузеном, племянником или даже братом!

— Г. Ф. ЛАВКРАФТ.»

I

«Всеприсутствие Сатаны в веке этом со всей очевидностью состоит в неимоверном числе ведьм, изобилующих во всякой местности. На сегодня только в одном из графств обнаружены их сотни, и, если молва не врет, в деревне о четырнадцати Домах на севере найдется сколь угодно этого проклятого выводка…»

— Коттон Мэзер[70]

Совершенно ясным было то, что жители Рудсфорда [1] не прибыли на «Мейфлауэре» или на одном из его кораблей-побратимов, да и вряд ли вообще покидали английский порт. Не дошло до нас так же известных и достоверных сведений об их переселении в этот бесплодный район северного побережья. Они попросту явились на эту землю и, не имея прав, без позволения и каких бы то ни было уговоров, не замеченные никем, выстроили свои незамысловатые жилища.

Их никто не тревожил поскольку на эту землю еще не распространилась власть колонии Массачусетского залива; до штата Мэн деспотичная рука пуританина дотянулась лишь в 1663 году. Впервые это место упоминается в «Хрониках капитана Элиаса Годуорти, его путешествиях и исследованиях континента Северной Америки», отпечатанных Хаверстоком в Лондоне, в 1672 г. [2], где оно описывается как «рыбацкий поселок с четырнадцатью домами, населенный жителями вида прискорбного и безбожного в сообразии с их чахлыми жилищами». [3]

Славный капитан, проходя на шлюпе вдоль побережья, произвел лишь беглый осмотр поселения, он держал путь к берегам Новой Шотландии, и, очевидно, никто не принял во внимание его свидетельств до тех пор, пока имя Рудсфорда не всплыло в колониальной летописи ужасного судного дня 1692 года.

Затем начались расследования. Так что, на какое-то время как сами жители Рудсфорда, так и их обычаи оставались для внешнего мира в значительной мере неизвестны. Даже для Портсмута они были всего лишь смутной легендой, в то время как в Йорке одних только упоминаний о них все избегали.

Остается неясным то, как Гидеону Годфри из Бостона удалось узнать эту историю. Возможно, что до него дошли кое-какие сомнительные намеки и слухи, тайным шепотком гуляющие меж дикарей или торговцев время от времени в их поездках по побережью с грузом пушнины или, возможно, вскрылось нечто при более тщательном исследовании штата Мэн, при его слиянии с колонией Массачусетского залива в 1690 году. Каким бы ни был источник, Гидеону, должно быть, стало что-то известно или, по крайней мере, он о чем-то догадывался, так как лишь обстоятельства самого неотложного свойства могли заставить этого божьего человека совершить то, что было совершено им позднее.

К началу осени 1693 года он перебрался в грязную деревеньку, где жили и работали иноземцы [4], в бесплодную пустыню в семидесяти милях вверх по побережью (по прямой) и на целых десять миль дальше по извилистому, разбитому проезжему пути. Оставив жену, двоих детей и справное место проповедника на бостонской кафедре, он нежданно-негаданно сорвался в Рудсфорд. Гидеон был столпом Церкви со своими пламенными проповедями и фанатичной преданностью делу, с той самой несгибаемой пуританской истовостью в суровых условиях новой земли. Все это, однако, как будто вступало в спор с аскетичным лицом и худощавой фигурой, придавая его внешности черты долговязого служки. Лишь в непоколебимо горящих глазах был намек на тот запал, что и делал Годфри истинным воплощением Святой Церкви Массачусетского залива [5], когда он ускакал в пустошь, чтобы схлестнуться там с язычниками.

Его уход вызвал к жизни множество кривотолков. Хотя, тем самым он заслужил одобрение начальства, большинство сочло это предприятие опрометчивым. Благоразумные вынесли свой вердикт — Гидеон свалял дурака. И в умах у старост гуляло больше опасений, чем было одобрения. Тем не менее, под плач друзей и родных Гидеон Годфри в конце сентября 1693 покинул Бостон верхом на лошади. Перед отъездом он наметил маршрут к паскуантогским сахемам, потому как им было кое-что известно о той местности, по которой пролегало его путешествие. Он держал путь в Ньюбери, собираясь переночевать там, а после с наступлением следующего дня отбыть в Портсмут перед тем, как отправиться на Запад. Затем, дав себе краткую передышку в маленькой деревушке Йорк, Гидеон намеревался следовать прямо по нехоженым лесным тропам, которых так страшились поселенцы и дикари.

Когда Годфри в двух словах так описал свой маршрут, индейцы лишь покачали головами. «Неведомый ужас, — шептались они, — крадучись пробирается сквозь древние леса и взирает с мрачных холмов». Туземцы предупредили проповедника о том, как опасно одному с наступлением ночи ехать