Молот Тора - Уильям Дитрих

Не обнаружив никаких вражеских следов, мы вновь отправились в путь, надеясь, что не нарвемся на засаду. Вскоре река сузилась, ее берега стали более каменистыми, и местами нам приходилось переносить каноэ по суше через мелкие пороги. Кроны цеплявшихся за скалы деревьев почти сходились над нашими головами, а попадавшиеся боковые притоки изобиловали построенными бобрами плотинами. Половину этих девственных земель, в сущности, покрывала вода. Я приметил годовалого оленя, но не рискнул убить его, опасаясь выдать наше продвижение грохотом выстрела. Настороженно поглядывая по сторонам, мы продолжили плавание на голодный желудок.

Ближе к вечеру сидевшая сзади Намида вдруг коснулась моего плеча.

— Они рядом, — прошептала она.

— Откуда ты узнала? — спросил я, удивленно всматриваясь в тихие берега.

— Птицы растревожены. Впереди на реке кто-то есть.

Наши индианки, как я давно заметил, видели и слышали то, что ускользало от нашего внимания.

Я тревожно глянул на деревья, боясь, что птицы могут выдать наше приближение.

— Надо уходить с главного русла, — сказал Пьер. — Вот, свернем в эту протоку! Там мы сможем спрятаться и разведать обстановку.

Мы повернули в узкую протоку, зеленый туннель, образованный сомкнувшимися древесными кронами. В лесу стояла гробовая тишина, мои нервы натянулись до предела, но ничего страшного не произошло. Пройдя четверть мили, мы наткнулись на бобровую плотину с тихой заводью. Посреди запруды бобры соорудили заграждение из прутьев и веток, скрепив его илом.

Нам пришлось перетаскивать каноэ через эту преграду.

— Ни один прутик не должен упасть с этой плотины, иначе индейцы сразу заметят наши следы, — предупредил вояжер. — Не вздумайте тронуть хоть листок или сломать ветку! Мы должны быть тихими, как ветер, и легкими, как бабочки!

Но, конечно, бобровое сооружение разлетелось под ногами Магнуса, точно хрупкий винный бокал. Он поскользнулся и, чертыхнувшись, свалился в грязную воду. В образовавшийся пролом тут же хлынул поток воды.

— Да уж, богатырская поступь, — вздохнул француз. — Давайте еще разведем костер, он тоже послужит сигнальным огнем, на тот случай если они не заметят этого пролома.

— Прости, я старался, — пробурчал норвежец.

— А может, нам лучше опять пройти вниз по течению? — спросил я.

Лягушечка отрицательно покачала головой и сказала что-то Намиде, которая кивнула подруге и повернулась к нам.

— Надо пройти по краю запруды и найти дальше хорошее укрытие, потом разрушить плотину и съесть бобра.

Лицо Пьера озарилось сияющей улыбкой.

— Ну конечно! Хвала неуклюжести! Мы воспользуемся бобровой запрудой и пройдем выше по течению, а потом разрушим плотину, чтобы остановить каноэ преследователей. Гейдж, отправляйся дальше с женщинами и найди укромное местечко для нашего каноэ. А мы с великаном потом разрушим остатки плотины и догоним вас.

— Мне казалось, что ее следует беречь, как хрустальный бокал.

— Мне тоже так казалось, пока я не вспомнил, что изрядно проголодался.

Проплыв около мили, мы с женщинами увидели травянистый берег, где, как мы понадеялись, преследователи не найдут нас, и затащили лодку в кусты. Там же мы залегли и сами в ожидании прихода наших спутников.

— Как мы узнаем, что индейцы не заметили наших следов?

— Узнаем, если останемся живы, — логично ответила Намида.

Уровень воды начал снижаться, очевидно, плотины больше не существовало. Приближался вечер, но мы не посмели развести костер. Окружающую тишину нарушало лишь кваканье лягушек. Я забылся тревожным сном, а на рассвете мы услышали шаги приближающихся мужчин, с трудом бредущих по чавкающей донной жиже бывшего широкого русла. Я взялся за винтовку.