Пойдем со мной - Рональд Малфи

кирпичную кладку над косяком. Когда я вошел, один из кирпичей вывалился и ударил меня по голове, из-за чего я потерял сознание и рухнул на землю.

С некоторым трудом я поднялся на ноги, затем оперся о стену дома твоего детства – вернее, того, что от него осталось, – и поспешно вытер кровь с лица. Рана на голове горела так, словно ее обжигало огнем. Я продолжал стоять, прислонившись к стене, пытаясь сориентироваться, пока из моего горла не вырвался смешок.

С пульсирующей болью в голове я, еле передвигая ноги, побрел по гравийной дорожке обратно к дороге. Перешагнув через цепь в начале подъездной дорожки, я увидел женщину, идущую мне навстречу с противоположной стороны улицы. На вид она была примерно моего возраста, может, моложе, и одета в темно-бордовую фланелевую рубашку и джинсы, такие выцветшие, что казались белыми. Каштановые волосы были собраны на затылке в конский хвост.

– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Интересуетесь недвижимостью?

– Что произошло с этим домом?

– Здесь был пожар три года назад.

– Кто-нибудь погиб?

Она замедлила шаг. Ее улыбка погасла.

– Нет, сэр. Никто не погиб. Меня зовут Тара Уитни. Я живу через дорогу.

Она указала на уродливый дом в стиле ранчо горчичного цвета за проволочным забором высотой по колено. Двор был заставлен садовыми фигурами, а с карнизов свисали бесчисленные ловцы снов разных размеров и расцветок.

– Что стало с женщиной, которая тут жила? – спросил я. – С Линн Томпсон?

– Я не… – начала она, но сразу же замолчала и в шоке уставилась на меня.

– В чем дело? – спросил я.

– У вас кровь.

– Боже. – Я снова дотронулся до болезненного места на голове, затем вытер пальцы о штаны, которые все равно были грязными.

– Что произошло?

– Это так глупо.

Она подошла на шаг ближе, чтобы осмотреть мою рану, и поморщилась.

– Так плохо?

– Возможно, придется наложить швы, – ответила она.

– Чудесно.

Она посмотрела мне в глаза и отошла на два шага назад.

– Простите, а вы кто?

– Меня зовут Аарон Деккер. Я муж дочери Линн Томпсон.

– Ее дочери?

– Эллисон. Эллисон Томпсон.

Лицо Тары Уитни просияло.

– Элли-киса! О боже! – Она рассмеялась, при-крыв рот рукой. – Сто лет ее не видела! Она с ва-ми приехала?

Мне показалось, что шершень пытается вырваться из моего горла. Я кашлянул в кулак и сказал:

– Эллисон покинула нас в прошлом декабре.

Все еще улыбаясь и качая головой, Тара Уитни спросила:

– Что это значит?

– Она умерла.

Улыбка исчезла с ее лица, и она подняла руки, сложив их на груди. Одну руку она поднесла ко рту, и я услышал, как ее скромное золотое обручальное кольцо звякнуло о передний зуб.

В темном небе прогремел гром. Капля дождя упала мне на щеку.

– Мне так жаль, – сказала она, все еще прикрывая рот рукой. – Боже мой. Эллисон Томпсон.

Она покачала головой, и я чуть не согнулся под тяжестью ее пристального взгляда.

На землю обрушился ливень, и мы промокли за считанные секунды. Тара вскрикнула, а я натянул пальто на голову.

– Пойдемте, – сказала она, протягивая мне руку.

– Что?

– Пойдемте со мной.

Я взял ее за руку, и она повела меня через дорогу в сторону ее дома.

5

– Девочки были моими лучшими подругами, – сказала Тара Уитни, обрабатывая мазью мою рану.

Я сидел за кухонным столом с полотенцем на шее, которое она дала мне, чтобы вытереть волосы. Я слушал, как дождь барабанит по крыше и заливает окна, выходившие в заросший сорняками сад, где стояли гипсовые херувимы и большие пластмассовые подсолнухи. Мазь жгла, заставляя меня втягивать воздух сквозь зубы каждый раз, когда ватный тампон соприкасался с раной.

– Я выросла в этом доме. Он принадлежал моим родителям. Теперь мой папа во Флориде, а мама умерла. И мы с Эриком поселились здесь. Эрик – мой муж.

– Когда вы видели Эллисон в последний раз?

– До ее отъезда из Вудвайна. Мы были подростками. Я на два года ее старше.

Она отклеила защитную пленку от пластыря и откинула назад мои влажные волосы. Высунув язык, Тара приложила пластырь к порезу.

– Ой, – воскликнул я и дернул ногой.

– Не будьте неженкой. – Она обхватила ладонями мое лицо с обеих сторон и пристально посмотрела мне в глаза. – Все будет хорошо. Похоже, обойдется без швов. Возможно.

– Спасибо.

– Не за что. – Тара обошла кухонный стол с другой стороны, достала из шкафчика две кружки и спросила: – Она болела? – Когда я не ответил, она сказала. – Все в порядке. Не хочу показаться навязчивой. Простите.

Разряд молнии на мгновение осветил окна.

– Какой-то парень устроил стрельбу в торговом центре незадолго до Рождества. Свидетели сказали, что Эллисон пыталась ему помешать.

Тара прислонилась к холодильнику. Она снова прикрыла рот рукой. Ее глаза были огромными, как два прожектора, и смотрели прямо на меня.

– Простите, – сказал я. – Не самая приятная история. Не хочу вдаваться в детали.

– Просто не верится.

Я слабо улыбнулся ей с другого конца неосвещенной кухни. Теперь в моей груди появилась боль, острая, как от ножевого ранения.

– Спорю, те свидетели не солгали. В этом вся Эллисон. Она бы обязательно попыталась остановить убийцу.

– Что стало причиной пожара в доме через дорогу? – спросил я. Мне отчаянно хотелось сменить тему, но еще мной двигало любопытство. Увидев следы пожара, я начал подозревать, что ты приложила к нему руку, Эллисон. Мне жаль это говорить, но в последнее время все изменилось, и я уже не знал, кем ты была на самом деле.

– Если честно, я не знаю. Это произошло несколько лет назад. Помню, как я наблюдала за заревом над верхушками деревьев. Была ночь, но все небо осветилось. Чтобы его потушить, приехали пожарные машины из трех городов. Дом уже было не спасти, но они боялись, что огонь может перекинуться на лес. Дело было летом, в разгар засухи. В это время деревья здесь горят как спички.

– Эллисон еще жила здесь, когда это произошло?

– Нет, она уехала из Вудвайна за несколько лет до пожара, когда ей исполнилось восемнадцать.

– Линн Томпсон была дома?

– Да. Помню, как она сидела в карете скорой помощи, укутанная одеялом. Ей повезло, что она не погибла.

– Она еще жива? – спросил я.

– Линн теперь живет в Бомонте, соседнем городе. Я – ее агент по недвижимости, поэтому поддерживаю с ней связь.

– Эллисон сказала мне, что ее мать мертва.

– Ох, – отреагировала Тара. Кофеварка заурчала, и женщина, казалось, была рада, что ее прервали. Она налила кофе в кружки. – Молока?

– Предпочитаю черный.

Она поставила обе кружки на стол. Снаружи продолжала