Душной ночью в Каролине. Пять осколков нефрита - Джон Болл

Боб Магауан вытянул свои длинные ноги и несколько секунд созерцал мыски хорошо начищенных туфель. Затем посмотрел на Тиббза:

— Значит, Вана Фусэна убил Харви?

— Нет, сэр, он его не убивал. Во всяком случае, не собирался этого делать.

— То есть?

— Сейчас объясню. К Вану Фусэну наведались двое боевиков, которых мы сейчас задержали. Они сильно избили его, даже пытались душить, требовали, чтобы он ни о чем не сообщал в полицию. В общем, обычные дела. Боевики ушли, оставив Вана лежать без сознания на полу. До сих пор не ясно, был ли он тогда еще жив или нет. А следом за ними в дом является Харви. Зачем? А затем, что он прекрасно понимает, что тоже на крючке. И если Ван обо всем расскажет в полиции, боевикам ничего не останется, как его, Харви, ликвидировать. И он собирался обсудить ситуацию с Ваном, чтобы как-то договориться. Дверь в дом оказалась незапертой. Харви вошел и обнаружил Вана на полу. Разумеется, он решил, что антиквар мертвый. И тогда ему пришла в голову отчаянная мысль, как избавиться от этих двух боевиков. Сделать так, чтобы все выглядело как ритуальное убийство, совершенное какой-то тайной организацией китайцев. Его решение окрепло, когда он обнаружил, что один шкаф открыт, — видимо, Ван там что-то переставлял. В шкафу оказался нефритовый кинжал; во всяком случае, Харви принял его за кинжал и всадил в грудь несчастному Вану. Я считаю, что этот удар его и убил, но, поскольку Харви полагал, что человек уже мертвый, это убийство следует квалифицировать как непреднамеренное.

— Как сейчас себя ведет Харви?

— Мне удалось уговорить его сотрудничать со следствием.

— Да, ловко ты все это раскрутил, — задумчиво проговорил шеф.

Вирджил улыбнулся.

— Когда-нибудь, сэр, мне хотелось бы расследовать убийство в английском загородном доме зимой; Накануне была плохая погода, и все дороги замело снегом. В доме оказались временно оторванными от внешнего мира шестеро человек. И вот один из них обнаружен в своей комнате мертвым. Его сердце пронзила стрела. Причем комната была заперта изнутри.

Магауан покачал головой.

— Тебе не повезло. Такое дело уже расследовалось. Убийцей там оказался дворецкий.

Тиббз притворно опечалился.

— Ну вот, и помечтать нельзя.

— Кстати, помечтать ты можешь с мисс Нагасима. Она недавно была здесь, хотела тебя увидеть. Я сказал, что ты зайдешь за ней. Она ждет тебя в кафе. Отвези ее домой, а после свободен.

— Ну тогда я пошел, сэр.

Вернувшись к себе в кабинет, Вирджил убрал документы, попрощался с Бобом Накамурой и вышел на улицу. Подъехал к кафе. Юмеко села на сиденье рядом с ним. Минут пять они молчали, затем он спросил:

— Юмеко, почему вы мне не рассказали?

— Не знаю, — ответила она, опустив голову.

— А зачем вы это сделали? Для чего разложили четыре статуэтки вокруг головы мистера Вана?

Когда она подняла голову, он заметил в ее глазах слезы.

— Я хотела оказать ему честь. И поскольку у нас не было ритуальных похоронных вещей из нефрита, я взяла те, которые он больше всего любил.

— Ладно, но рассказать мне все же следовало.

Она снова опустила голову.

Автомобиль свернул к дому.

— Вот, приехали, — произнес Тиббз.

Юмеко тронула его за руку.

— Пожалуйста, зайдите, хотя бы ненадолго.

Они вошли в холл.

— Чин ушел, — сообщила она.

— Навсегда?

— Не знаю. Наверное.

Юмеко посмотрела в зеркало, пригладила волосы, затем достала из сумочки связку ключей и повела Тиббза в комнату нефрита, где теперь ничто не напоминало о недавних печальных событиях.

Она отперла шкаф, сдвинула в сторону стекло. Взяла с полки вазу, украшенную великолепными цветами, которую показывала, когда они беседовали о нефрите, и протянула ее Тиббзу:

— Это вам.

Он невольно отшатнулся.

— Да вы что? Такая чудесная ваза — наверное, очень дорогая. Не надо. К тому же полицейские не имеют права принимать подарки от участников расследования. Спасибо.

Юмеко кивнула.

— Я знаю, что вам не положено принимать подарки, и потому получила специальное разрешение у сэнсэя Магауана.

— Юмеко, большое спасибо, но я не могу ее принять.

— Почему? Вы же приняли портрет красивой обнаженной девушки. Тоже ценный.

Вирджил взял у нее вазу и осторожно поставил на столик.

— И что? — промолвила Юмеко. — Вы сейчас повернетесь и уйдете, и мы больше никогда не увидимся?

Он посмотрел на нее, залюбовавшись ее японскими чертами лица, темной негритянской кожей. А затем их взгляды встретились.

— Нет, Юмеко, я не смогу просто так повернуться и уйти. Даже если бы хотел. К тому же я не хочу. — Тиббз улыбнулся. — Теперь, когда все закончилось, мы наконец можем начать наше знакомство.