Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

тебе. – Костяшки пальцев на руке, которой Антуан держал чашку, побелели. – Но я сказала, что не знаю тебя и маму никто музыкой не лечил. – Она помолчала. – Ты же из-за этого сюда пришел? – Антуан почувствовал, как заливается краской. – Ничего не говори. Врать ты все равно не умеешь.

– Умею, – прошептал он, – только тебе не хочу.

Она благодарно улыбнулась. На этом тема, казалось, была исчерпана. Антуан убрал со стола и вымыл посуду.

– У меня новый помощник! Ура-а! – обрадовалась Микаэла. – Ты еще придешь?

Он кивнул и засобирался домой.

– Следующий раз посчитай до десяти и заходи.

– А зачем считать?

– У меня будет время поменять свою заляпанную майку, в которой я работаю, на чистую, я всегда держу ее под рукой.

Ах вот в чем дело улыбнулся он. Она проводила его до двери.

***

В баре «Ван Гог» посетителей встречал душный сумрак. Запах сухого дерева смешивался с ароматом дорогого коньяка. Лексус сидел за стойкой, рассеянно наблюдая, как молодой бармен Эрик натирает бокалы до зеркального блеска.

– Может, ещё пива? – спросил он, поймав взгляд Лексуса.

– Нет, спасибо, – Лексус развернулся к залу.

Бар пустовал. За дальним столиком ворковала молодая пара. Рядом с Лексусом крутились две местные «ночные бабочки», вечно поджидающие клиентов.

Заканчивалась вторая неделя, а Тор так и не появлялся. Редкие посетители забегали на бокал-другой и быстро исчезали в компании дам. «Ван Гог» не считался ни модным, ни популярным местом среди молодёжи. Репутация у него была так себе. Странно даже представить Тора в таком месте.

– Не густо у вас с клиентами, – бросил Лексус. Эрик безразлично пожал плечами. – А мне говорили, у вас тут повеселее. Похоже, наврали.

– Кто говорил? – удивился бармен. – У нас всегда так.

– Знакомый один, Тором зовут, – небрежно соврал Лексус. – Он вроде здесь часто бывает.

– Тор? – бармен как-то странно глянул на него. – Он в «Кафеонии» всё время торчит. Тут по понедельникам бывал, но больше не появится. – В голосе Эрика прозвучала явная неприязнь.

Лексус посидел ещё немного, нашёл в телефоне адрес «Кафеонии» и часы работы. Кофейня уже закрылась. «Ничего, – подумал он, – наведаюсь завтра».

Домой Лексус вернулся в приподнятом настроении. Принял душ, перекусил на скорую руку, налил горячий кофе в термос и набрал Фрейю. Теперь они созванивались почти каждый день. Раньше Лексус вообще не понимал, зачем она ему сдалась. А сейчас привык, втянулся, как в курево – вроде гадость и в горле першит, а ничем не заменишь. Тяга.

Фрейя возникла на экране. Растрёпанная, в пижаме, с банкой пива в руке. На столе стояли ещё три, все открытые.

– Ого, у нас вечеринка? – обрадовался Лексус.

– День рождения, – кивнула она.

– У кого?

– У меня. Восемнадцать стукнуло.

– Да ладно? – поднял брови Лексус.

– Точно-точно, – Фрейя тряхнула лохматой головой.

– И ты одна?

– А что такого? Мне норм.

– Нет, ну это как-то… И мне даже не сказала.

– Да забей, всё путём. – девушка отхлебнула пива.

Лексус смотрел на неё, не зная, что сказать, потом его осенило:

– Постой-ка, у меня тоже пиво есть! Щас! – Через минуту он уже гордо показывал в камеру бутылку «Короны». – Ну что, отметим?

– За меня?

– Да хоть за тебя, раз уж тебе так хочется, – усмехнулся он.

Бутылки легонько звякнули об экран. Фрейя рассмеялась, Лексус жадно отпил несколько глотков.

Пиво шло легко, и вскоре в Лексусе проснулся мастер тостов. Пили за друзей, за их узкий круг, за козлов и за их друзей. За то, чтобы иметь то, что имеют те, кто имеет их. Глаза Фрейи блестели. Она то и дело заливалась смехом.

– Слушай, а ты такой клёвый, когда выпьешь!

– Когда я выпью – и ты ничего… – Они дружно рассмеялись. – Не могу больше ржать, – Лексус пощипал щёки, – у меня скулы свело. – Он откинулся на спинку кресла, прикурил. – Ну и денёк… Так что всё-таки случилось? – вспомнил он. – Почему одна? Предки где?

– Я их к бабке отправила. Наплела, что с мейтами хочу посидеть. Мать сначала пыталась возбухать: «В кафе, – говорит, – давайте все вместе, семьёй». – Фрейя фыркнула. – Чокнутая, где она, семья эта? Потом сдалась. Вон, стол накрыли и свалили. – Она развернула ноутбук, показывая праздничный стол. – Так что кучу.

– Может зря ты… – неуверенно начал Лексус. – С ними всё-таки лучше, чем одной.

Фрейя уставилась на него.

– Ты чё? Они только обрадовались. Со мной, да в людное место… Они ж меня избегают, глаза отводят. Даже к бабке не берут. В прошлый раз бабкина соседка решила, что я девочка-священник. Они до сих пор это обсасывают. Брезгуют, стесняются. Для них главное – обёртка…

– Для всех главное обёртка, – перебил Лексус. – Только олухи не судят по внешности. «Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном…» Не я сочинил, в метро на стенке прочитал. – Пиво ударило в голову, и его потянуло на философию.

– Я её как-то спрашиваю, – продолжала Фрейя, – чё не так? Переодеться? А она оглядела меня с головы до ног и говорит, мол, нет, проще хвост пришить. И пошла такая на своих каблуках. Смотрю ей вслед и думаю: «Ну ты жалкая, капец…»

– Слушай, может, ты и права. Не важно, как ты выглядишь. Главное – найти такого же, как ты.

– Не знаю, мне кажется, я так и буду одна.

– Не думаю, кто-то да лоханется. Я, сам знаешь, сколько раз так попадал, – хмыкнул он. – Вечером встретил, клёвая такая, а утром проснулся и думаю: «Господи, с кем это я?»

– Не завидую я твоим девушкам. Сложный ты, тебе не угодишь.

Лексус возмутился:

– На себя посмотри! Готичка-критичка. Только и делаешь, что всех критикуешь. То козёл никудышный попался, то родители фуфло, то школа отстой. Теперь до меня добралась. Всё дерьмо, одна ты бусинка…

– А ты дебилоид и психопат! – не отступала Фрейя. – Ничё те не скажи, сразу в бутылку лезешь. – Фрейя смотрела на Лексуса не моргая.

– Что, разочаровал? – криво усмехнулся он.

– Да я, наверно, не лучше, – вдруг призналась она. – Ты верно усёк. Обожаю покритиковать. Пусть получают. Я вообще людей не особо люблю, предков тем более. Достали. И в себе копаться – мастер. Выверну душу наизнанку, как карман, и давай перебирать всё, что там есть. Туда-сюда… На кой чёрт, спрашивается? – И вообще, я странная, знаешь… – Лексус кивнул. – Когда все плачут – я смеюсь. И наоборот, все ржут, а мне грустно. Когда меня бросили, все охали, а я ржала. И шмотки… Жесть как люблю. Шопоголик конченый. Денег вечно нет, но как появляются – сразу в магазин. Вот и сегодня себе подарок сделала. Кофточку купила.