«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков

– Было дело, – Туманов не любил раньше времени распространяться по ведению уголовных дел, и даже, кое-что скрывал и от самого Василькова. Но видно на этот раз от подробностей было не уйти.

Полковник улыбнулся.

– Ладно, майор, давай колись. Говори, кого притащили?

Туманов притворно вздохнул, понимая, что под нажимом начальника ему некуда отступать. Сказал:

– Задержали двоих. Оба бывшие сотрудники милиции, в составе сводного отряда воевали в Чечне. Мы провели обыск на квартире у Пономарева, нашли оружие, которое принадлежало погибшим бойцам отряда. Вместе с молодым своим помощником, лейтенантом Рожковым, они привезли его сюда. Правда, пока не совсем ясно, какое отношение имеет Пономарев к Савинской и Бабенко. Судя по опросам многочисленных знакомых Савинской, Пономарев не входил в ближайшее окружение руководителя альянса и его гражданской супруги. С Рожковым намного ясней.

– Это он напал на тебя с кинжалом? – спросил Васильков, слегка нахмурившись.

– Он, – кивнул Федор. – Я не знаю, при каких обстоятельствах они познакомились с Бабенко. Скорее всего, узнав о том, что он бывший спецназовец, Бабенко взял его к себе в личную охрану. Но парень оказался не промах.

– Это, в каком смысле? – не понял Васильков. Федор поспешил объяснить.

– По-моему, он теперь стал любовником Савинской. Вчера вечером мы с Ваняшиным вели наблюдение за квартирой Бабенко. После его внезапного исчезновения, Савинская теперь проживает в ней одна. Так вот вчера мы стали свидетелями ее любовной связи с Рожковым. Думаю, если нам его удастся разговорить, то у нас появится кое-что новенькое о внезапном исчезновении Бабенко.

Полковник призадумался.

– Да, пожалуй, ты прав, Федор Николаич, – положил он тяжелую ладонь на стол, давая понять, что разговор закончен, но не упустил добавить: – Ладно, майор. Только не забывай докладывать, а то из тебя слово клещами не вытянешь. А я, как начальник отдела, должен быть в курсе всех событий. Да ты не беспокойся, на совещаниях у генерала, я ведь не обо всем докладываю, – улыбнулся Васильков. – Кое о чем умалчиваю до поры до времени. Поэтому, о подробностях, можешь мне не говорить, но суть, я знать обязан, чтобы не выглядеть белой вороной у шефа на ковре. Так что не взыщи, майор, но кое-что я с тебя требовать буду. А сейчас иди и работай.

Выйдя из кабинета полковника Василькова, Федор Туманов поспешил в криминалистический отдел. Еще с утра попросил Семина откатать пальчики Рожкова и сличить их с теми отпечатками, которые были обнаружены на ванне, в которой сожительница Домедова обнаружила его тело. И нисколько не удивился, когда Семин заявил, что отпечатки полностью совпадают.

– Один к одному, – сказал главный криминалист, подозрительно глянув на майора. Даже не удержался от вопроса и спросил, откуда у Туманова была такая уверенность. На что сам майор заявил с улыбкой:

– Интуиция сыщика подсказала.

Не известно, поверил ли главный криминалист сыщику, но он скроил замысловатую физиономию, размышляя по поводу сказанного Тумановым. А Федор подождал пока, Семин напишет ему заключение по отпечаткам пальцев, потом схватил его и поспешил в свой кабинет.

Бывший лейтенант отряда милиции специального назначения пытался хитрить с оперативниками, выдавая себя не за того, за кого они его принимают. Когда Грек задал вопрос, с какой целью Рожков следил за Тумановым, а потом напал на него, бывший лейтенант, не моргнув глазом, придумал легенду о том, будто бы их майор уж очень похож на одного типа, который занял у него полторы тысячи долларов и решил не отдавать. А по поводу нападения, Рожков и вовсе заявил, что пустил вход кинжал для самообороны и убивать майора никак не собирался, а всего лишь хотел попугать.

– Вон он, какой у вас кабан, ваш майор, – глядя в глаза капитану Греку, произнес бывший лейтенант. – С таким разве на кулаках сладишь. – Говоря так, Рожков был уверен, что у сыщиков нет на него ничего более существенного, за что бы он мог получить приличный срок.

Причем, еще с момента первого допроса, у Туманова закралось подозрение, что бывший лейтенант, проявляя готовность сотрудничать с оперативниками, на самом деле, пытается что-то скрыть, не договаривает. Знакомство с Пономаревым он не отрицает. Да и смешно было бы утверждать, будто они не знакомы. Командир спецотряда и его бывший подчиненный. Только у Федора появилось устойчивое мнение, что и после, уйдя на гражданку, для этих двоих ничего не изменилось. По крайней мере, для Рожкова. Он по-прежнему, подчиненный подполковника Пономарева. Только вот пока не ясно, что их так крепко связывает, объединяет.

– Может, то, что воевали вместе? – высказал предположение капитан Грек. Ваняшин на эту тему решил вообще не высказываться. И правильно сделал, потому что Федор Туманов тут же отверг предположение капитана:

– Нет, Саня. Думаю, ты не прав. Память тут не при чем. Сдается мне, тут у них совсем другой интерес. Корыстный. Для чего ночью Рожков сразу же после встречи с Савинской, поехал к Пономареву домой?

Грек на это не ответил. Признаться, капитан и сам мучился этим вопросом, особенно, когда из уст Рожкова прозвучала нелепица, будто ему захотелось выпить.

– И стоило из-за этого тащиться полгорода? – недоверчиво спросил тогда Грек у бывшего лейтенанта. На что тот ответил с улыбкой:

– А мне приятней пропустить по стаканчику с бывшим командиром.

Прозвучало вполне логично и, в общем-то, обоснованно. Грек и сам не любил пить в одиночку. И водочка бы намного приятней пошла, если б компанию разделить с майором Тумановым или же с лейтенантом Ваняшиным.

– Ерунда это все, что он сказал, – махнул рукой майор, прослушав запись. – Тут что-то другое.

– А что? – в один голос спросили усатый капитан Грек с лейтенантом Ваняшиным.

Федор посмотрел на Грека, потом на Ваняшина. Но спросил у Грека:

– Скажи, Грек, как ты думаешь, зачем молодой девушке, дарить свою фотографию уже немолодому любовнику?

– Ты про фотографию любовницы Пономарева? – поспешил уточнить Грек.

Туманов утвердительно кивнул.

– Именно, про нее.

Грек скроил задумчивую физиономию.

– Ну знаешь, Николаич, извини, но ты не прав. Может, у них настоящая любовь. Вот мне Анютка, тоже подарила свою фотографию… – проговорив это, усатый капитан покосился на Ваняшина и заметил, что тот улыбается. – Чего ты щеришься? – напустился на него Грек.

Ваняшин махнул рукой и отвернулся, сказав:

– Ладно, усатый Ромео. Тоже мне любовничек.

– А что я и полюбить никого не могу, по-твоему? Или меня не могут?

– Грек, – остановил Федор капитана, видя, что тот разошелся и вот-вот закипит, как самовар. – В случаи с Пономаревым совершенно другое…

Грек уставился на майора.

– Девушка та с фотографии, не любовница его, а дочь.