Чужой клад - Александра Девиль

— Молода, но для замужества вполне созрела, — прямолинейно заявила Дуганова. — Ведь вашей барышне Роминой уже восемнадцать, верно? По всем статьям невеста: красавица, умница, благородного нрава и происхождения. Повезет кому-то взять такую в жены.

— Не смущайте меня излишними похвалами. — Полина слегка нахмурилась, уловив в словах гостьи плохо скрытый намек на желание видеть «барышню Ромину» своей невесткой.

Бабушка, быстро взглянув на внучку, угадала ее невольный внутренний протест и поспешила перевести разговор на другую тему:

— А вы не сокрушайтесь из-за сына, дорогая моя. Нынче дети вообще не слушаются своих родителей. Мы и то были вольнодумны, а они куда поболе нас. Мой старший сын тоже вот выбрал жену, меня не спросясь.

— Но хоть невестка ваша не из бывших крепостных? И то слава Богу, — живо откликнулась Дуганова. — А то ведь нынче всего можно ожидать от молодого поколения. Вон, граф Шереметев женился на своей крепостной девке Параше, родословную ей придумал.

— Ну, Параша Жемчугова по крайней мере артистка, и, говорят, талантливая, — заметила Томская.

— Э, милая моя, вы слишком снисходительны к артистам, — покачала головой гостья. — Наверное, потому, что очень любите театр. Знаю, что в юности вы и сами баловались актерством при дворе Кирилла Разумовского. Но одно дело, когда девушка благородного происхождения увлекается искусством, а совсем другое — когда холопка через сцену и барскую постель впрыгивает в дворянское сословие. Простите, что говорю это при молодой девице, но мне кажется, ей тоже полезно знать о падении нынешних нравов. И откуда пошло это безбожное вольнодумство, отрицание порядка, смешение сословий? Должно быть, от французов или от франкмасонов. Чему удивляться, если там нынче этот выскочка Буонапарте назначает генералами мужиков, сам женился на креолке сомнительного поведения, а теперь еще возложил императорскую корону на себя и на нее. И ведь подобная зараза безнравственности проникает повсюду, и к нам уже проникла. Вначале дети не слушаются своих родителей, холопы — господ, потом подданные — государя и так далее. К чему это приведет? К такому же разгрому, какой случился во Франции. Выходит, зря наша матушка-императрица восхищалась Вольтером. Ни к чему хорошему его идеи не привели.

— А по-моему, дорогая, вы напрасно обвиняете Вольтера. Он то как раз предупреждал французских дворян о последствиях их легкомыслия и невнимания к народным нуждам. Вот послушайте его прозрачные намеки из «Царевны вавилонской». — Анастасия Михайловна подошла к книжной полке и, взяв томик Вольтера, нашла нужное место и стала зачитывать:

Приятное общество, веселье, легкомыслие были единственным, что их увлекало. Ими управляли, словно детьми, которым дарят игрушки, лишь бы они не капризничали. Когда им рассказывали о бедствиях, опустошавших их родину два века назад, о тех временах, когда одна половина населения вырезала другую из-за пустяков, они соглашались, что это действительно дурно, но затем снова принимались смеяться и петь куплеты. Чем любезнее были эти праздные люди, тем резче выступало различие между ними и людьми занятыми. Среди этих занятых или как бы занятых людей была толпа мрачных фанатиков, отчасти вздорных, отчасти плутов… которые, не задумываясь, разрушили бы весь мир, только бы добиться хоть некоторого влияния. Но, приплясывая и распевая, праздный народ заставлял людей труда скрываться в пещерах, подобно тому, как птицы заставляют серых сов укрываться в развалинах… Упадок вызван был той легкостью, которая мешала работать тщательно, а также пресыщенностью прекрасным и влечением к извращенному… Тщеславие, преследуя истинные таланты, вынуждало их покидать родину. Трутни изгнали пчел.

— Ну скажите, разве Вольтер не пророк? Ведь он в точности предсказал и упадок морали, и появление мрачных, жаждущих власти революционеров, и легкомысленное расточительство дворян, которые все веселились, все прыгали — и допрыгались до гильотины. — Помолчав, Анастасия Михайловна тихо добавила: — Так будет и с нашими, если ни о чем не задумаются.

— Может, Вольтер и пророк, но, вместе с тем, он породил безбожное вольнодумство, которое и привело к появлению разрушителей, — упрямо повторила Дуганова.

— Нет, он не призывал к революции, а предупреждал о ней, — возразила Томская. — А что до появления разрушителей… так ведь они всегда были, во все времена. Разрушители нравственности, порядка, государств. Есть люди — разрушители, а есть — созидатели. И вот, когда в обществе количество разрушителей перейдет определенную границу, начинаются всякого рода перевороты, бедствия.

Анастасия Михайловна бросила быстрый взгляд на Полину, и той вдруг подумалось, что к «разрушителям» бабушка причисляет и Киприана. Девушке был неприятен этот намек, и она нахмурилась, считая предубеждение бабушки против Худоярского беспочвенным и несправедливым.

Между тем приближалось время свидания, и Полина, воспользовавшись паузой в разговоре, встала и с вежливой улыбкой объявила:

— Простите, но разговоры о политике, на мой взгляд, слишком сложны, и у меня разболелась голова. Пойду немного прогуляюсь. К тому же мне надо еще написать письмо подруге.

Сделав легкий реверанс, Полина вышла из комнаты, сопровождаемая благожелательной улыбкой гостьи и внимательным взглядом бабушки. Когда девушка уже оказалась за дверью, до нее долетел приглушенный, но все равно достаточно звучный голос Екатерины Павловны:

— Ваша внучка была бы превосходной невестой для моего Алексея. Но, увы, об этом можно только мечтать.

Полина иронически улыбнулась и заспешила из дому, боясь, чтобы какое-то неожиданное препятствие не помешало столь желанному для нее свиданию.