Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

— Все хорошо. Здесь мы все в безопасности — пусть так и будет.

Сэл не мог разглядеть ее глаз за темными очками. Райли словно остолбенел; смотрел на нее как кролик на удава.

«Матерь божья, да этот говнюк в нее втюрился! Вот оно как, мы на волоске от смерти, а Джо Райли пытается сообразить, как себя с ней вести». Сэл вытер рукавом пот со лба, судорожно прикидывая, как использовать свое открытие.

Он поднял глаза и понял, что Лили перевела взгляд на него.

— Классный у тебя прикид, Сэл, — сказала она, — бегом занялся?

— Послушай Лили, — произнес Сэл и почувствовал, как заурчало в животе. Не хватало только блевануть прямо здесь, в аэропорту. Это, пожалуй, задаст новый тон их напряженной беседе. — Я понимаю, ты на меня злишься, но я же подвергался нешуточной опасности. Мне угрожали убийством.

Глаза в очках на секунду повернулись в сторону Джо и вновь уставились на Сэла.

— Да этот тут ни при чем, — сказал Сэл раздраженно. — Он просто цепляется ко мне каждый раз, когда я сажусь на самолет, и норовит продырявить своими клешнями. А вот братья Верноны и человек Кена Стэли, Лумис, — совсем другое дело. Они меня чуть не прибили.

— И ты, чтобы спасти свою задницу, сказал им, где меня найти.

Сэл сглотнул и почувствовал во рту гнусный привкус — привкус смерти.

— У меня не оставалось выбора. — Он откашлялся в кулак, чтобы хоть чем-то занять себя и не смотреть на Лили. Ее поза была воплощением угрозы. Эти ее темные очки, черная одежда — во всем этом она выглядела как робот, машина для убийства. Ее задача была как можно сильнее его напугать, и ей это чертовски хорошо удавалось.

— Я же говорил тебе, Лили, — встрял в разговор Райли, — ты вернулась в Лас-Вегас, ища открытой схватки. Но у противника явный численный перевес. Стэли на тебя весь город натравит.

Сэл наконец осмелился поднять глаза и увидел, что теперь Лили пристально смотрит на Джо. Она закинула ногу на ногу — с виду спокойная, но Сэл заметил, как напряглись под одеждой стальные мускулы. Он огляделся, ища хоть одного охранника. Как назло никого. Некому услышать, о чем здесь говорят.

— Тебе не спрятаться, Лили, — продолжал Райли. — Если останешься в городе, тебе конец.

— А с чего ты взял, что я останусь? Я ведь сижу в аэропорту, билет у меня в кармане. Может, я сейчас скроюсь.

— Тебя найдут.

— Это вряд ли. На сей раз меня нашли исключительно благодаря вот этому жирному борову.

Сэл опустил голову низко-низко и стал сосредоточенно изучать собственное колено. «Что это, интересно знать, за мокрое пятно: пот или „маленькая неприятность“?» Он подождал, пока Лили вновь заговорит, и только тогда осмелился поднять глаза.

— Если бы Сэл не был таким трусливым засранцем и держал свой рот на замке, ничего этого не случилось бы. Он все пытался спасти свою шкуру, да только от меня ему уйти не удастся. Не сегодня, так завтра я с тебя скальп сниму, ты меня понял, Сэл.

Сэл рыгнул. Что-то от нервов желудок шалит.

— Зачем тебе его убивать, — это вовсе не обязательно, — сказал Джо, понизив голос. — Тебе сейчас лучше исчезнуть, а я сдам его в полицию. Они чудесно время проведут, изучая его подвиги.

Сэл почувствовал, что в его душу заронили зерно надежды, но прорости оно не успело, потому что Лили отрицательно покачала головой:

— Слишком многое в его делишках будет указывать на меня. Эдак мне всю жизнь придется прятаться и ждать разоблачения.

Райли подался вперед и оперся локтями о колени. «Может, самое время закричать, — пронеслось в голове у Сэла, — пока Джо отвлекся, строит глазки Лили. Я, пожалуй, смогу крикнуть достаточно громко, прежде чем Лили набросится на меня, чтобы заткнуть. Не исключено, конечно, что она вцепится мне в глотку прежде, чем кто-нибудь успеет обернуться, но...» Он набрал в грудь побольше воздуха, весь дрожа от волнения, но так и не издал ни звука.

— Слухи о тебе поползут по стране в любом случае, — сказал Джо. — Оглянуться не успеешь, как у каждого полицейского появится твое фото.

— А может, я решила сменить страну, — ответила она спокойно. — Может, я лечу в Южную Америку.

— Мне кажется, ты этого не сделаешь. По-моему, ты зациклилась на том, что из этой ситуации тебе нужно выйти победительницей. Замочить всех: Сэла, Вернонов, Лумиса. Открыть охоту на тех, кто охотится на тебя. Но из этого ведь ничего не выйдет, Лили. Слишком большой перевес на стороне противника.

— А мне нравится испытывать судьбу. Я — игрок.

Райли покачал головой:

— Послушай, более отчаянного игрока, чем я, на свете не сыскать. И вот что я тебе скажу: неравная игра ни к чему хорошему не приводит. Игра при равных ставках — другое дело. Бьешь наверняка. Только так можно взять банк.

Она поменяла позу и теперь сидела точно так же, как Райли: корпус вперед, локти на коленях.

— Бьешь наверняка, говоришь? — сказала она. — А что же это тогда за веселье?

— Ты что, Лили, правда считаешь, что это весело? На мой вкус, жутковатое у тебя развлечение — людей на тот свет отправлять. Неужели ты после этого живешь в ладу с собой?

Лицо Лили стало будто каменным.

— Скажи-ка мне вот что, Джо Райли, — проговорила она, — вот ты весь из себя правильный, настоящий католик, так?

Он усмехнулся:

— Я всегда считал себя начинающим гедонистом.

— Почему начинающим?

— Потому что пока сам не до конца понимаю, что это такое.

Она едва заметно улыбнулась. «Господи, боже мой, — подумал про себя Сэл, — что ж вы так мучаетесь! Заперлись бы вдвоем в каком-нибудь мотеле — и меня, заодно, в покое бы оставили».

— А я, когда росла, ходила в баптистские церкви, — сказала Лили, — вечером в среду и два раза в воскресенье. Это было то единственное, что оставалось неизменным.

Сэл попытался представить себе, как это было. Все эти маленькие полуразвалившиеся церквушки в крошечных, Богом забытых городках, куда стекаются эти убогие и неистово молятся, пытаясь не встать коленом на какую-нибудь змею. Просто жуть берет.

— Знаешь, о чем проповеди в этих церквях? О том, что есть рай и есть ад. И все. До жизни никому нет никакого дела. Все только и беспокоятся о том, что будет после смерти — как будто не понимают, что смерть станет их счастливым избавлением от убогой жизни.

— С религией