Дорогуша - Си Джей Скюз

– Не знаю. Но если ты беременная, то как ж без этого. Ты всегда говорила, что свадьбы – это пустая трата денег и что на твоей половине церкви никого не будет, поэтому я на тебя не давил. Но если у нас вот-вот появится ребенок, то, может, все-таки стоит?

– Тебе бы хотелось?

– Да, – ответил он. – Это помогло бы нам повзрослеть…

Это бы помогло ему перестать трахать Лану Раунтри – вот что он имеет в виду. Его предложение было вызвано чувством вины.

– Давай в любом случае это сделаем. Просто сделаем, и все тут – и к черту раздумья и рассуждения! Что думаешь? Тебе хочется?

– Да, – ответила я. – Хочется.

Вызов принят.

Он расплылся в улыбке.

– Значит, мы обручены?

– Похоже на то, – хихикнула я, и он нагнулся и нежно поцеловал меня, подложив мне под голову большую шершавую ладонь. – И где же тогда мое кольцо с бриллиантом?

– Ага, то есть ты хочешь вот это все, как у всех, да? Ну не знаю, это такие расходы…

Он порылся в пакете со сладостями и вынул оттуда красное мармеладное кольцо с желтым бриллиантом.

– Давай-ка руку.

Я протянула ему ладонь. Он натянул мне колечко на безымянный палец.

– Вот. Завтра походим по ювелирным и найдем тебе настоящее, договорились? Миссис Уилкинс?

– Эй, дружище, я тебе пока не миссис Уилкинс. Что-то не припоминаю, чтобы Мэрилин пела «Харибо – лучшие друзья девушки».

Мы поцеловались, чтобы скрепить уговор.

Как же мне в этот момент хотелось, чтобы все это было взаправду, а не просто пластырь для заклеивания ссадин. Чтобы я не видела сегодня, как он признается Лане в любви по телефону. Чтобы эта наша «помолвка» означала, что он мой навсегда.

Пока он был в туалете, кольцо из мармелада «Харибо» я съела.

Очереди ко входам на стадион выстроились просто огромные. Многие фанаты ночевали прямо тут в палатках, чтобы занять места поближе к сцене. Я совершенно не умею убивать время. Убивать мужчин – пожалуйста, женщин – без проблем, но время? Это просто чудовищно. Сам концерт (когда Ее Величество наконец-то соизволила появиться уже ближе к девяти) был потрясающий. Она спела все свои хиты плюс несколько новых песен, переодевалась двенадцать раз (Крейг вел счет), ослепила нас блестками и пиротехникой и даже устроила немного интерактива со зрителями. Она то и дело обращалась к нам с просьбой:

– Если вы гордитесь тем, кто вы и откуда, скажите: «Я убиваю!» [94]

Я с каким-то дьявольским восторгом вопила это вместе с другими почти шестнадцатью тысячами человек, из которых никто не воспринимал слова знаменитой песни так буквально, как я. Ощущение было просто великолепное. Эта женщина – богиня, посланная на землю, чтобы показать нам всем, кем мы могли бы стать, если бы не были настолько напуганы. Только что она была душевной эстрадной дивой с голосом, способным вытянуть любую ноту, какую ни подбросит ей песня, и вот перед нами уже яростная динамитная шашка, которая разрывает сцену в клочья, как дикая пантера. Я несколько раз за концерт прямо всерьез расчувствовалась.

«Вы плачете под Бейонсе?» – такого вопроса в тесте «БаззФид» на психопатию не было, но, если бы он там был, возможно, мой ответ в кои-то веки оказался бы вполне адекватным.

Мы СТО ЛЕТ добирались обратно до станции – большую часть пути просто едва переступали с ноги на ногу, и на дорогу ушло почти столько же времени, сколько длился сам концерт. В центр вернулись только к полуночи. Крейг всегда настаивает на том, чтобы уйти, как только исполнитель объявит последнюю песню, но сегодня мне хотелось дослушать все до последнего звука, переполниться до краев и музыкой, и самой Бейонсе – я даже мысли такой не могла допустить: уйти раньше, чем все закончится!

В пабе «Стеклянное дерево» дым стоял коромыслом. Кучки людей курили снаружи под фонарями, какого-то парня рвало у канавы, а его друг смеялся и похлопывал несчастного по спине. Я остановилась у входа.

– Давай зайдем? Еще успеем заказать до закрытия, – предложила я. – У меня в горле пересохло.

– Ты же по дороге выпила колу.

– Ну да, но опять ужасно пить хочется. Давай всего по одной, а? Вкусного холодненького пива…

– Зай, я что-то устал. Пойдем. В номере есть вода.

– Я хочу чего-нибудь алкогольного, и к тому же мне нужен туалет.

– Опять?

– Да, опять. Пойдем.

Он издал такой супердлинный вздох, как он умеет, но все равно мы сделали по-моему и вошли в паб.

В центре заведения красовалось огромное стеклянное дерево с хрустальными листьями и ветвями, сделанными из прозрачных винных бутылок, – впечатляющее зрелище. Кругом стояли скамейки со столиками из пивных бочек. Кого тут только не было, и все одновременно говорили и хохотали: шум в моих и без того гудящих ушах стоял просто чудовищный. Ресторан по соседству был точно так же переполнен, и у метрдотеля под мышками проступили круги от пота размером с два блина. Буэ.

– Нас, наверное, никогда не обслужат, – сказал Крейг, роясь в кошельке в поисках банкноты. – Ты уже решила, чего хочешь?

И тут я его увидела. Уэсли Парсонс шел сквозь толпу людей такой походкой, как будто у него яйца в трусах не помещаются. Он громыхнул несколько пустых стаканов на край барной стойки и встал за пивным краном.

– Ты меня слышишь? – кричал Крейг. – Нас тут не обслужат. Давай вернемся в отель и посмотрим, что есть в мини-баре.

– Пойди поищи нам столик. А я схожу в туалет и куплю выпить. Ты что будешь?

– Разливное светлое. «Будвайзер» или «Стеллу», если у них есть, – сказал он.

Просто поразительно, насколько по барабану все неудобства и усталость, когда знаешь, что в конце тебя ждет кое-что хорошее. Как те фанаты сегодня у входа на концерт: некоторые девчонки несколько дней торчали там с палатками, чтобы занять лучшие места в зале и хорошенько разглядеть свою королеву. Они были счастливы, шутили, играли во что-то в телефонах, и их ничуть не смущало то, как много времени пришлось ждать. Они знали, что их час придет, и тогда станет ясно, что ждали они не напрасно.

Вот и у меня было так.

Я долго ждала возможности поговорить с Уэсли Парсонсом, убийцей моего лучшего друга. Ясное дело, он «отдал долг» обществу, отсидев положенный срок за решеткой. Ясное дело, он был «просто раздавлен тем, что стал причиной такого горя». Ясное дело, мне бы следовало оставить его в покое и позволить жить дальше. Но ведь мы не всегда поступаем так, как следует, правда? Мы поступаем так, как хотим.

А я хотела его убить. Сегодня.

Когда я наконец-то пробралась к бару (отстояв десятиминутную очередь в туалет), стойка была вся покрыта лужами от пролитых напитков, и в лужах этих отражался свет.

– Чего налить, милая?

Я увидела собственное лицо в зеркале у него за спиной. Он и я. Вместе.

– Водку с лимонадом, пожалуйста, – сказала я, дивясь тому, что он стоит так близко. – И любое светлое, которое у вас на розлив.

– «Стелла»?

– Давайте.

Я полезла в бумажник.

Он не принялся болтать или флиртовать, как я ожидала. Он меня даже не узнал. Налил пинту для Крейга и приготовил мою водку с лимонадом. Спросил, положить ли мне льда. Вот и все.

– Девять шестьдесят, пожалуйста.

Я снова увидела нас обоих в зеркале – мое лицо и его затылок. Затылок Уэсли