Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

девицы, абсолютно не заслуживающие внимания, два парня лет двадцати с небольшим. Один держится напряженно, видимо, он из коммерческих структур, здесь гость и платит. Второй из деловых, возможно, судимый, ведет себя развязно, непрерывно говорит, в общем — «шестерка».

За соседним столом двое мужчин и женщина, с такого расстояния возраст определить сложно, примерно всем около сорока. Женщина в золоте и камнях, точно не любовница, либо жена, либо деловой партнер, скорее всего из торговли. Зачем ее сюда привели, может, это жена нужного человека?

Сыщик переключился на мужчин, примерил к ним полученные от капитана приметы. Брюнет, короткая стрижка, толстая шея, сросшиеся брови. Мустафа? Похоже. Всегда вооружен, вспыльчив, быстр на расправу, большой авторитет среди уголовников — воров-рецидивистов, но люди богатые его не уважают. Человек, обладающий оружием и комплексом неполноценности, опасен вдвойне.

Дитер весело говорил, Гуров улыбался и кивал, напряженно работал. Почему не включают связь? Мэтр должен передать вожаку, что появились посторонние и что один из них вооружен.

В зал вошли две официантки, одна направилась к вновь прибывшим гостям, другая в глубь зала.

— Будем заказывать? — Блондинка достала блокнот и ручку.

— Здравствуйте, фройляйн, — улыбнулся Дитер и продолжал по-немецки.

— Гутен абенд, — неожиданно ответила официантка. — Каким ветром тебя занесло? — И бойко продолжала по-немецки.

Дитер схватил девушку за руку и начал говорить, говорить, улыбаться и улыбаться.

Гуров следил за второй официанткой. Что же, мэтр, ты не дурак, одна девушка принимает заказ, отвлекает наше внимание, вторая выполняет более деликатное поручение. Официантка поставила бутылки на стол, который занимали две молодые пары, и ушла. Сыщик ждал продолжения, официантка разговаривала с Дитером свободно, Гуров не мог оценить ее произношение, но говорила она почти без запинок, иногда, подыскивая нужное слово, прищелкивала пальцами.

Парень, которого сыщик определил как делового и, возможно, судимого, поднялся из-за стола, пересек зал и вышел.

— Значит, так, — сказал Гуров. — Простенько, но со вкусом.

— Что? — Стоявшая рядом официантка взглянула на сыщика так, словно он только появился. — Будете заказывать?

— Как вас зовут? — спросил Гуров, посмотрел в лицо девушке и удивился. Макияж был вульгарен, а серые глаза девственно красивы.

— Нина, можно Нинель.

— Нина, мы у вас в гостях, доверяем вашему вкусу, распоряжайтесь.

— А цены вам известны?

— Мы люди бедные, в крайнем случае останемся должны.

— Интересно. — Нина дернула пальчиком. — Что будем пить?

— Русскую водку, пожалуйста, — сказал Дитер.

— Бутылка водки. — Нина черкнула в блокноте. — А говорил, что по-русски ни бум-бум.

— Он понимает, говорит плохо, — пояснил Гуров. — Нина, мы просим водки, а не самопал, сами понимаете — я что угодно проглочу, а они люди деликатные.

— Прослежу.

Нина рассмеялась и ушла.

— Какая девушка, — сказал Дитер. — Закончила институт, два года жила в Германии…

— Продолжай по-немецки, меньше отвлекает, — перебил Гуров, наблюдая за парнем, который вернулся в зал, подошел к своему столику, что-то сказал, выпил рюмку, а сел за соседний стол, рядом с бровастым брюнетом. — Видимо, я не ошибся, Дитер, — сказал Гуров. — Головастый брюнет, к которому подсел парнишка, не кто иной, как Мустафа. И сейчас он в этом зале самый главный.

— Доктор, обрати внимание, за крайним правым столиком спиной к нам сидит мужчина, — сказал Дитер.

— Темный пиджак, белая рубашка, то ли блондин, то ли с сединой?

— Точно, — кивнул Дитер. — Человек с деньгами, обычно спокойный, сейчас чем-то недоволен.

Сыщик быстро взглянул на немца, удивления не выказал, переключил внимание на мужчину, сидевшего к ним спиной. Гуров был самолюбив, да и не привык, чтобы кто-то понимал в сыскном деле больше, чем он. Черт с ним, спрошу позже. Но фигура действительно интересная, — и мужчина, и два его соседа были совсем иной масти, чем остальные. Если не интеллигенты, то люди умственного труда, в костюмах, светлых рубашках, галстуках. А стол, который между Мустафой и белыми воротничками? Четыре парня, кожаные куртки, одинаковая стрижка, бычьи шеи — качки. Охрана. Почему разные люди в большом зале заняли четыре стола рядом? Непонятно, может, они кого-то ждут?

— Черт побери, Дитер, может, мы вообще попали на бал? — спросил Гуров. — Сейчас начнут приезжать гости, и мы окажемся абсолютно лишними? Чего они сбились в кучу, зал пустой, они разные, почему рядом? Мужчина, которого ты определил как богатого и спокойного, скорее всего Академик, рядом сидит охрана, Мустафа представляет воров в законе, четвертый стол не в счет. Парень на подхвате, у нас говорят — «шестерка», и сутенер с двумя девочками. А кто они все вместе? Полномочные представители города, они ждут гостей. Мы зря сегодня пришли, Дитер. Надо быстрее уходить, очень быстро.

— Если надо, пойдем, — флегматично ответил Дитер, отодвигаясь. — Ты доктор, ты решаешь.

— Дитер, если мы уйдем, то не сумеем вернуться. Все зря, из города надо улетать. Сам пойми, что о нас подумают? Ворвались с оружием, посидели, оглянулись, убежали. Либо плохо обученные менты, либо трусливые, несолидные люди. А ты представитель международного синдиката. Надо держать марку.

— Понимаю, назвался грибом, залезай в корзинку, — кивнул Дитер и придвинул стул на место. — Я защищаю твою спину и молчу.

Подошла, скорее подбежала, Нина, поставила на стол запотевшую бутылку «Смирнофф», две салатницы, приборы и тихо, хотя слышать никто не мог, сказала:

— Выпейте, закусите и уматывайте, вам дают пятнадцать минут.

— Ниночка, я родился, испугался, и мне того страха хватает по сей день. Передай, мы проездом, но сегодня здесь ужинаем, задерживаться не будем, неприятностей не ищем и никому их не желаем. Слова запомнила?

— С вас пять тысяч, я больше к вам не подойду. — Нина пыталась вырваться, но сыщик ее не отпускал, свободной рукой положил на стол пятитысячную купюру.

— Вы достаточно взрослая, не зарекайтесь, обещаю, вы подойдете. — Гуров смотрел девушке в глаза, которые наполнялись слезами.

— Доктор, пожалуйста, — пробурчал Дитер, открыл бутылку, наполнил рюмки.

Гуров не обратил на него внимания, продолжал смотреть девушке в лицо, ослабил хватку, сказал очень мягко:

— Нина, прошу вас, принесите нам минеральной воды или сок, ведь пятнадцать минут еще не истекли.

— Да-да. — Девушка убежала.

— Ты никого не жалеешь, — недовольно пробормотал Дитер.

— Знаешь, почему я согласился, чтобы ты называл меня доктором? — Гуров приподнял рюмку, пригубил и незаметно выплеснул под стол. — Очень серьезный человек в Москве имеет такую кличку. Он немного меня старше, чуть пониже, но сходство имеется. Сейчас эта кличка прошелестела в холле… Смотри, смотри, новость несут к столам, заметь — не Мустафе, а Академику.

Через зал с подносом пробежал мэтр, что-то поставил на стол Академика, видимо, сказал важное, так как охранники за соседним столом заворочались, развернулись, словно тяжелые орудия, уставились в сторону незваных гостей, которым