Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

— Ну ты, инспектор, даешь! — Гуров прошел к окну, распахнул форточку. — Ты же нормально поужинал.

— Доктор, я решил не рассказывать дома, как меня обижают в России, и разнервничался. — Дитер жарил колбасу, получалось у него неважно, сковорода подгорела.

Гуров отстранил Дитера, убавил огонь, подложил масла, разбил яйца.

— Я нервный, я ужасно голодный. — Дитер заглянул в холодильник. — Доктор, если мы, как у вас выражаются, крупные авторитеты, то у нас должны быть деньги. Почему мы не можем купить хорошего мяса, фруктов, овощей?

Гуров сам был человеком отходчивым, никогда по пустякам обиду не таил, и немец, час назад оскорбленный в лучших чувствах, сейчас болтавший как ни в чем не бывало, вызывал симпатию.

— У нас есть деньги, завтра, уже сегодня, — поправился сыщик, — мы все купим, и ты будешь нервничать и лопать до отвала.

— Лопать до отвала? — Дитер пожал мощными плечами. — Надо запомнить. Это значит есть сколько хочешь? — И повторил: — Лопать до отвала.

— Я хотел тебя немного воспитать, чтобы ты понял, как мы живем, — сказал Гуров. — Но раз уж мы попали в заповедник и жизнь здесь никакого отношения к жизни людей нормальных не имеет, то утром поедем на рынок.

— Да-да, базар, натуральные продукты; и не надо меня воспитывать, доктор.

— Не обещаю, но попробую. — Гуров снял с огня сковородку, поставил на стол, достал из своей куртки початую бутылку водки, которую унес из ресторана, как бы между прочим спросил: — Не знаешь, где мой «вальтер», куда-то я его дел?

Дитер не мог есть со сковородки, перекладывал яичницу с колбасой на тарелку, услышав вопрос, улыбнулся и ответил:

— Доктор, я над вопросом думал. Если бы мне приказали ваш пистолет найти, то я бы обыскал туалет в ресторане.

— Туалет? — Сыщик состроил гримасу. — Где же там можно спрятать оружие?

— А вот наверху такой ящик, не знаю, как называется.

— Бачок, но там вода. — Гуров недовольно хмыкнул: — Ты полагаешь, что я могу прекрасное оружие без видимых причин бросить в воду?

— Доктор, не наводи тень на плетень. Я правильно выразился? — Дитер взглянул на сыщика и, так как тот молчал, продолжил: — Причины у тебя были, и ты оказался прав, а насчет воды не знаю. Может, ты воду перекрыл? Нет, начнут чинить, полезут смотреть.

— Хорошо ты нас знаешь! — Сыщик расхохотался. — В России если испортился сортир, то его начнут чинить самое раннее через неделю. — Гуров взял бутылку водки, осмотрел, будто видел впервые, и налил себе с полстакана. — А чего ты уперся в туалет, у меня не было других мест?

— Когда мы вошли в ресторан, ты положил «вальтер» в правый карман пиджака. В зале ты его оставить не мог. — Дитер запнулся, пошарил рукой под крышкой стола, за которым сидел.

Неожиданно зазвонил телефон, Гуров и Дитер одновременно посмотрели на часы, было около двух ночи.

— Кто звонит, Дитер? — спросил Гуров. — Даю одну попытку.

Телефон зазвонил вновь. Дитер ответил:

— Инспектор, который нас встречал.

— А вот и нет! — довольно, по-мальчишески воскликнул сыщик. — Пистолет ты нашел, а тут промазал. — Он выждал еще один звонок, неторопливо снял трубку: — Слушаю.

— Извините за поздний звонок, — произнес мужской голос.

— Пустяки, звоните через каждый час, — ответил Гуров и показал Дитеру кукиш.

Дитер тоже, как мальчишка, прыснул в кулак.

— Кто говорит? — растерянно спросил незнакомец.

— А черт его знает, — ответил Гуров. — Я ночью плохо соображаю.

— Вы вечером ужинали в ресторане «Алмаз»?

— Все может быть.

— Вы понимаете, что ночью просто так не звонят, видимо, дело серьезное.

— Я ничего не понимаю! — Гуров заговорил сердито. — Звоните ночью вы, дело у вас, так выкладывайте, кто вам нужен.

— Теперь я вас узнал, Лев Иванович. — Человек облегченно вздохнул. — Беспокоит Фокин Павел Николаевич.

— Я должен сказать, что безмерно рад вашему звонку, Академик!

— Вы не рады, я звоню без всякого удовольствия, как говорится, такова се ля ви, Доктор. Перехожу к делу. По выходе из ресторана с вами произошла неприятная история. Я бы вас просил, уважаемый Лев Иванович, повременить с жалобой.

— Это угроза? — Голос сыщика неуловимо изменился, чуть сел и потерял эмоциональную окраску. Такими голосами в кино говорят роботы. — Поясните свою мысль.

Неизвестно, как отреагировал на эти изменения Академик, но у сидевшего за столом Дитера лицо вытянулось и затвердело.

— Никаких угроз, только просьбы, — после небольшой паузы быстро заговорил Академик. — Я выразил свою просьбу предельно точно, прошу повременить, к десяти утра я приеду, и мы проясним ситуацию.

— Теперь к одиннадцати, дайте выспаться, черт побери! — Гуров положил трубку. — Мы с тобой спорили, кто звонит, ты проиграл, — потирая руки, весело говорил сыщик. — Дитер, на что мы спорили?

Дитер никак не мог понять русского полковника: только что строгий, даже жестокий, абсолютно безразличный к мнению окружающих, через секунду русский шутил и вел себя крайне несолидно. В России все не по правилам. Полковник скрывает свою должность и звание, в результате в участке его бьют по голове дубинкой. За это, уходя из участка, полковник увечит постового. Дитер даже не заметил, когда и как русский ударил, видел только страшный результат.

— Ты что молчишь, онемел? — весело продолжал сыщик. — Мы с тобой молодцы, так что предлагаю ничью, ты нашел мой пистолет, я угадал, кто звонит.

Гуров снял трубку, набрал номер; на пятый или шестой гудок трубку сняли, и мужской голос без энтузиазма произнес:

— Михеев.

— Василий, у меня радостное сообщение, — сказал Гуров. — Выезжать никуда не надо, можно повернуться на другой бок и спать.

— Большое спасибо, господин полковник.

— Не за что, свои люди, сочтемся. Теперь о деле. В «Алмазе» сходка воров, серьезной публики мало. Ты поутру возьми несколько человек и заявись туда. Якобы проверка по сигналу жителей. Когда твои разбредутся по помещениям, заскочи в туалет, в первой кабинке, в бачке, полиэтиленовый пакет, в нем лежит мой «вальтер». Далее. В одиннадцать у меня в гостях Академик — Фокин, думаю, что больше часа нам говорить не о чем, затем мне нужно заехать на базар, мой иностранец, — Гуров подмигнул Дитеру, — не может жрать пестициды и прочую химию. В тринадцать тридцать я отъеду от базара, садись на хвост, следуй до развилки, там у поста остановишь машину, пересядешь к нам. Ферштейн?

— Яволь, варум нихт! — неожиданно ответил Василий.

— Молодец. На каком боку спал? Обязательно перевернись. — Гуров положил трубку, выпил водку, шумно выдохнул и театрально упал на стул. — Как я устал руководить! Тебя обучай, Василию указывай, на каком боку спать! Кошмар! Не крутись, глупо улыбаясь, словно тебе за пазуху сунули мокрую