Белоснежка должна умереть - Неле Нойхаус

Тобиас Сарториус не реагировал. Он продолжал застывшим взглядом смотреть прямо перед собой.

— Ну что ж… — Боденштайн взял письмо в руку. — Теперь мы хотя бы знаем, почему Клаудиус Терлинден взял на себя долги ваших родителей и посещал вас в тюрьме.

— Пойдемте! — Пия тронула Тобиаса за руку. Он был в одной футболке и в джинсах. У него была ледяная кожа. — Вы здесь заработаете воспаление легких. Пойдемте в дом.

— Они изнасиловали Лауру, когда она вышла из нашего дома… — произнес он вдруг бесцветным голосом. — Прямо здесь, в хлеву…

Пия и Боденштайн переглянулись.

— Кто? — спросил Боденштайн.

— Феликс, Йорг и Михаэль. Мои друзья… Они были пьяные. Лаура весь вечер заводила их. Они потеряли над собой контроль… А потом Лаура выскочила из хлева и столкнулась с Ларсом. Она споткнулась, упала и ударилась головой о камень… — Он говорил совершенно бесстрастным тоном, почти равнодушно.

— Откуда вы это знаете?

— Они только что были у меня и все рассказали.

— С опозданием на одиннадцать лет… — заметила Пия.

Тобиас тяжело вздохнул.

— Они положили Лауру в багажник моей машины, отвезли на старый аэродром и бросили в топливный бак. А Ларс убежал… С тех пор я его ни разу не видел. Моего лучшего друга… И тут вдруг это письмо…

Его голубые глаза устремились на Пию. Она только теперь поняла, что была права в своем ни на чем не основанном предположении, что Тобиас Сарториус невиновен.

— А что было со Штефани? — спросил Боденштайн. — И где Амели?

Тобиас глубоко вдохнул и потряс головой.

— Не знаю. Честно. Ни малейшего представления!

Кто-то вошел за их спинами в хлев. Пия и Боденштайн оглянулись. Это был Хартмут Сарториус. У него было белое как мел лицо, и ему стоило огромных усилий держать себя в руках.

— Ларс умер, папа… — тихо произнес Тобиас.

Хартмут Сарториус присел перед сыном на корточки и неловко обнял его. Тот, закрыв глаза, прижался к отцу. При виде этого зрелища у Пии застрял ком в горле. Когда же их хождения по мукам наконец кончатся? Тишину нарушил телефон Боденштайна. Он нажал на кнопку и вышел во двор.

— Вы… вы… сейчас арестуете Тобиаса? — неуверенным голосом спросил Хартмут Сарториус и посмотрел на Пию снизу вверх.

— У нас к нему несколько вопросов… — произнесла она почти извиняющимся тоном. — К сожалению, пока еще есть основания подозревать его в причастности к исчезновению Амели, и пока это подозрение не опровергнуто…

— Пия! — позвал со двора Боденштайн.

Она повернулась и вышла из хлева. Тем временем прибыла вызванная Боденштайном патрульная машина. Оба полицейских вышли из машины и подошли к ним.

— Звонил Остерманн, — сообщил Боденштайн, набирая какой-то номер. — Ему удалось прочесть тайнопись в дневнике Амели. В своей последней записи она пишет, что Тис показал ей в подвале под своей мастерской мумию Белоснежки… Алло! Это Боденштайн! Крёгер, вы мне нужны со своими людьми на вилле Терлииденов в Альтенхайне. Там, где только что потушили пожар… Да, сейчас, немедленно!

Он посмотрел на Пию, и та сразу же поняла его мысль.

— Ты хочешь сказать, что Амели может быть там?

Он кивнул, потом задумчиво потер подбородок и наморщил лоб.

— Позвони Бенке, пусть доставит этих троих — как их там? Питча, Рихтера и Домбровски, кажется? — в комиссариат, — велел он Пие. — Одну машину надо послать к Лаутербаху, к нему домой и в его офис в Висбадене. Я сегодня же намерен поговорить с ним. С Клаудиусом Терлинденом тоже надо повидаться, он ведь еще не знает о смерти сына. А если мы и в самом деле найдем этот подвал, то нам понадобятся судмедэксперты.

— Ты же уволил Бенке со службы, — напомнила ему Пия. — Но этим может заняться Катрин. А что будем делать с Тобиасом?

— Я скажу коллегам, чтобы они отвезли его в Хофхайм. Пусть ждет нас там.

Пия кивнула и взялась за телефон, чтобы сделать соответствующие распоряжения. Она продиктовала Катрин имена и фамилии Феликса Питча, Михаэля Домбровски и Йорга Рихтера, потом вернулась в хлев. Тобиас медленно, с трудом поднялся, опираясь на отца.

— Мои коллеги сейчас отвезут вас в Хофхайм, — сказала она Тобиасу. — Они подождут во дворе, пока вы соберетесь.

Он молча кивнул.

— Пия! — нетерпеливо позвал снаружи Боденштайн. — Давай скорее!

— Ну, увидимся позже!

Пия кивнула Сарториусам и вышла.

* * *

Когда Пия с Боденштайном подъехали к вилле Терлинденов, перед воротами как раз остановилась патрульная машина. Они въехали в открытые ворота, вышли из машины и прошли по газонам к дымящимся развалинам оранжереи. Почерневшие боковые стены еще стояли, крыша наполовину обрушилась.

— Нам нужно внутрь, прямо сейчас! — сказал Боденштайн одному из пожарников, оставшихся, чтобы охранять место пожара.

— Совершенно исключено! — ответил тот и покачал головой. — Стены могут в любой момент рухнуть. Крыша тоже держится на честном слове. Так что сейчас туда ни в коем случае нельзя.

— Еще как можно! — не сдавался Боденштайн. — У нас есть сведения, что под зданием имеется подвал, и в этом подвале, возможно, находится пропавшая девушка.

Это сообщение изменило ситуацию. Пожарник переговорил с коллегами, связался с кем-то по телефону. Боденштайн тоже разговаривал по телефону, нервно шагая взад-вперед вокруг оранжереи. Он не мог стоять на месте. Проклятое ожидание! Прибыли технические эксперты, чуть позже подъехали пожарная машина и темно-синяя машина службы технической помощи в чрезвычайных ситуациях. Патрульные сообщили Пии, что у Лаутербахов никого нет дома. Она через Остерманна узнала номер канцелярии Министерства культуры в Висбадене, и там ей сказали, что господин министр уже три дня болен и не появлялся в офисе. Где же он в таком случае мог быть? Пия, прислонившись к крылу машины, закурила и стала ждать, когда Боденштайн хотя бы на несколько секунд сделает перерыв в своем телемарафоне. Тем временем пожарники и сотрудники ТПЧС приступили к осмотру стен и остатков крыши оранжереи. С помощью тяжелой техники они осторожно сдвинули в сторону груды дымящихся обломков и мусора и установили прожектора, потому что уже начинало смеркаться.

Позвонила Катрин Фахингер и доложила о выполнении приказа: Феликс Питч, Михаэль Домбровски и Йорг Рихтер доставлены в комиссариат. Никто из троих при задержании не пытался оказывать сопротивление. Но у нее была еще одна новость, от которой Пия пришла в чрезвычайное возбуждение. Остерманн просмотрел около пятисот фотоснимков на iPod Амели Фрёлих и обнаружил среди них несколько переснятых картин, которые вполне могли быть теми самыми пропавшими картинами, полученными ею от Тиса.

В поисках Боденштайна Пия пошла по раскисшему газону, превратившемуся под колесами грузовиков в болото. Шеф стоял с застывшим лицом перед оранжереей и курил. Не успела она рассказать ему о фотографиях на iPod, как пожарники и техники стали звать их криками и жестами. Боденштайн, очнувшись от своего оцепенения, бросил сигарету на землю и вошел внутрь. Пия последовала за ним. В здании, которое всего пару часов назад пылало, как факел, было все еще жарко.