Три пули для копа - Анна Орлова

в тучах выглянуло солнце, и с каждым шагом мне становилось легче. Никогда не была очень уж впечатлительной, но давящая безысходность там, в тюрьме… Я даже плечами передернула. Зато такой стимул не попадаться! Наглядно вышло, что уж тут.

Эллиот, конечно, заметил.

– Тебе нужно выпить кофе, – заявил он с обычной своей бесцеремонностью, и увлек меня в маленькое кафе со столиками под яркими желтыми зонтами.

В этом он весь!..

Кофе с крошечными эклерами и впрямь быстро привел меня в норму. Эллиот не докучал мне разговорами. Изучал свежие газеты. Думал о чем-то.

Мне читать не хотелось, так что я глазела по сторонам. Ела пирожные. Жмурилась от удовольствия. После грязно-серых тюремных коридоров, пропахших какой-то бурдой и еще хлоркой, запахи и звуки обычной жизни были упоительно хороши.

– Чему ты так улыбаешься? – Эллиот, оказывается, давно за мной наблюдал. И улыбался тоже. Забытая газета упала на пол.

Я пожала плечами. Не объяснять же свои сумбурные ощущения! Смешно.

Взгляд зацепился за простую черную вывеску на доме напротив "Меган Вон. Гадания и предсказание будущего".

– Посмотри, – я указала на нее вилкой и предложила в шутку: – Давай зайдем? Все лучше, чем ворожить на кофейной гуще.

Не то, чтобы я не верила в магию рыжих, но… Все эти вероятности и смутные намеки, все эти бубновые дамы и червовые шестерки навевали на меня тоску. Раздражали. Их же совсем, никак нельзя просчитать!

Эллиот проследил за моим взглядом. Хмыкнул.

– Не стоит. Мисс Вон с радостью нагадает мне только смерть. Желательно долгую и мучительную.

Кто бы сомневался! Эллиот в своем репертуаре. Интересно, найдется на Островах хоть кто-то, кому бы он не наступил на хвост?..

***

Этот ресторан оказался совсем иным. Дорогим. Пафосным.

Официанты в белых фраках не сновали по залу, нет. Плавали жирными, важными лебедями. И шеи тянули так же, и посматривали свысока.

А значит, все-таки не из лучших заведение. В лучших прислуга не позволяет себе эдак нос морщить. В мою сторону, конечно. Перед брюнетом-то лебезили.

Эллиот, впрочем, поморщился тоже. Объяснил негромко:

– У Ларри увольнительная всего на час. Пришлось выбирать, что поближе к казармам.

Я кивнула, давая понять, что завуалированные извинения приняла.

– Твой столик вон там, в нише, – продолжил он, указывая на уголок за пальмой. – Лучше посмотреть со стороны. Но если ты против…

На кадку, видимо, денег пожалели. Дорогая, изукрашенная, но для такого растения уже явно маловата. Вон как земля под корнями вспучилась.

– Ничуть.

– Тогда присаживайся. Официант, примите заказ у моей секретарши.

Это "моей" он интонацией выделил и как-то так бровью повел, что официант – молодой, наглый, с родинкой на щеке – мигом спеси поубавил, склонился в угодливом поклоне.

– Да, сэр! Мисс, прошу за мной.

И к столику препроводил со всем почтением, и даже бровью не повел, когда я попросила всего-то черный кофе. Даже печеньице к нему принес, комплимент от заведения.

Вот только чашечка крошечная, на один глоток. И как с такой время тянуть?!

Я только-только поднесла ее ко рту, когда в дверях нарисовался… Эллиот номер два. Только моложе лет на двадцать пять. И выражение лица, при всей схожести черт, совсем другое. У старшего Эллиота – затаенная ирония и острое внимание. Младший же норовист, как породистый жеребец, того и гляди, взбрыкнет.

А я почувствовала себя дурой. И что мне стоило поинтересоваться, насколько похожи отец и сын? Не понадобилось бы это… опознание.

Эллиот встал сыну навстречу.

– Здравствуй. Рад, что ты сумел прийти.

– С днем рождения, – буркнул Ларри и в меня глазами стрельнул. Хотя какое там "стрельнул"? Дуплетом пальнул.

Откуда узнал только? Официант шепнул, не иначе. Похоже, Ларри был тут завсегдатаем, вон как ему торопятся услужить. Официант уже примчался с закусками, выставил бокалы и графинчик с коньяком. Поклонился. Прошелестел: "Горячее подадут через четверть часа, сэр!"

На отца, впрочем, Ларри взирал немногим приветливее. И поздравление это сквозь зубы, и повисшее молчание…

Эллиот взялся за бокал. Задумчиво понюхал коньяк.

– Что за выражение лица, сын? Как будто не с юбилеем поздравляешь, а желаешь поскорей скончаться.

Ларри знакомо – совсем как папочка – скривил губы.

– Извини, как-то нет настроения праздновать.

– Что так? – насторожился Эллиот.

– Да вот, – Ларри крутил в пальцах ножку бокала. – Был у меня с утра неприятный разговор. Я же давно ждал повышения.

– Знаю, – подтвердил Эллиот и коньяк отставил. – И?

– Сегодня пришел приказ, – Ларри цедил слова, как дрянное кислое вино. – И меня там нет. Знаешь, что сказал полковник, когда я спросил – почему?

– И почему же?

– Потому что сыну предателя не положено!

У Эллиота резче обозначились скулы. Пальцы сжались в кулак. Взгляд его упал на меня. Я покачала головой и даже глаза прикрыла, такое облегчение – почти счастье – отразилось на его лице.

Разумеется, Ларри это истолковал превратно. Процедил:

– Чему ты радуешься? Я из кожи вон лез, чтобы получить это повышение!

Эллиот откинулся на спинку стула, сделал глоток коньяка и посоветовал негромко:

– Успокойся. Скоро все разрешится, и я прослежу, чтобы…

– Не надо! – перебил Ларри и ладони поднял. – Избавь меня от своей помощи. Просто не мешай. Ты уже достаточно испортил мне жизнь.

Лицо Эллиота окаменело.

– Чем же? Не просветишь?

– Хотя бы тем, что бросил нас с мамой!

В этот момент Ларри отчаянно походил не на взрослого мужчину, военного, а на подростка, потрясенного разводом родителей. Сейчас ему около двадцати, а сколько было тогда? Десять? Двенадцать? Самый поганый возраст, когда против тебя весь мир. А тут еще обожаемый отец умотал бог весть куда!

– На развод подала Летиция, – голос Эллиота звучал сухо. – Кстати, она кажется вполне счастливой во втором браке.

Я покачала головой. Его бывшей жене пришлось проще, чем сыну. Муж может быть второй, третий, да хоть десятый. С отцами сложнее.

Ларри насупился.

– Ты бросил нас и уехал. Что ей еще оставалось?

– Я предлагал Летисии тебя забрать, – Эллиот оправдывался, и ему явно это было не по вкусу. Вон как хмурится. – Но она сочла, что я не смогу обеспечить тебе подходящие условия.

– А ты смог бы? – поинтересовался Ларри с сарказмом и признался вдруг: – Знаешь, я ведь тогда сбегал. Хотел добраться к тебе.

Выражение лица у Эллиота сделалось… сложным. Ларри на него не смотрел, продолжая говорить:

– Меня полиция нашла, через два дня. Мама плакала, принесла мне целый ворох газет, где живописали о твоих… подвигах.

Сказано это было весьма желчно.

Эллиот отвел глаза. Надо думать, образ жизни его и впрямь мало подходил ребенку.

– Я бы сумел все