Побеждает первая ложь - Эшли Элстон

тоже насторожилась, если бы кто-то вот так взял и заявился ко мне домой. Нам действительно нужно поговорить – но место и время выберете вы. – Порывшись в сумке, достаю ручку и чек с автозаправки, где я только что залила полный бак. Нацарапав на обратной стороне свои контактные данные, я смотрю ей в глаза, чтобы моя искренность не вызывала сомнений, и говорю: – Вот мой номер. И настоящее имя. Его знают лишь несколько человек. Мне важно с вами поговорить. Буду ждать звонка в Панама-Сити.

Развернувшись, я иду к почтовому ящику у дороги, кладу туда листок и ухожу. Она молча провожает меня взглядом. Я сознательно иду на огромный риск, выбора нет.

Лишь через пять дней она выходит на связь.

Она готова встретиться со мной на фермерском рынке возле пляжа, предупредив за пятнадцать минут до назначенного времени. Многолюдно и шумно – я бы тоже выбрала такое месте.

– Единственная Лукка Марино примерно вашего возраста и национальности упоминается в некрологе Анджелины Марино из города Иден, штат Северная Каролина.

Я киваю:

– И больше никто ничего не узнает, пока я сама этого не захочу.

Мы идем вдоль прилавков, уворачиваясь от снующих туда-сюда маленьких детей, и наконец оказываемся в небольшом закутке, оборудованном для пикников. Находим свободный столик в дальнем углу и садимся друг напротив друга.

– Ладно, говори.

Я перехожу сразу к делу.

– У меня есть друг, который мне помогает. Он подключился к системе безопасности в доме Тейта перед тем, как я приступила к этому заданию. Ты была там сразу после меня. Украла подделку, которую я оставила.

После паузы она говорит:

– Мне здорово влетело за то, что я принесла фальшивку и даже не поняла этого.

– Да я уродливее картины в жизни не видела. Понимаю, почему ты не подумала, что кому-то придет в голову ее подделать, – я пытаюсь разрядить обстановку.

Она смеется. Негромко и недолго, но уже прогресс.

Моя улыбка гаснет, когда я вспоминаю о том, что должна ей сказать.

– Ты знала, мы были не единственными, кто пытался ее добыть?

Она кивает.

– Ага, мне сказали, что это типа испытания. Победителю – бонус.

– Думаю, это было больше чем испытание, – тихо говорю я. – Мой друг вычислил других участников, и я стала их разыскивать, вот как тебя.

– И?

Я прочищаю горло.

– Остались только я и ты. Мы единственные, кто остался.

Эми заметно напрягается.

– Что ты имеешь в виду?

– Мистер Смит решил провести кадровую чистку и таким способом пытался определить, кого оставить, а кого нет. Он же не может просто уволить людей, знающих слишком много.

Я зачитываю список имен и причины смерти. Она неотрывно смотрит на меня.

– Думаю, тебя пощадили, потому что, по сути, ты разгадала загадку – пошла в прачечную, хоть и вернулись с подделкой.

Когда я просила Девона найти всех, кто попал на видео, это было не только из практических соображений. Моя жизнь наполнена одиночеством – вечные переезды, постоянная ложь о том, кто я. В других исполнителях я видела не только конкурентов, но и потенциальных друзей – людей, которые понимают, каково это. Вместе мы могли бы быть собой, помогать друг другу – хотя бы выслушать и дать совет насчет сложного задания. Девон сомневался, что стоит разыскивать остальных, но я его убедила. Ни он, ни я не ожидали, что все, кроме меня и Эми, стали жертвами несчастных случаев или внезапно умерли от смертельной болезни вскоре после этого задания.

Эми до сих пор не проронила ни слова.

– Рано или поздно и мы проиграем по итогам одного из его испытаний, это лишь вопрос времени. Если бы не мой друг, я бы не догадалась проверить прачечную. Он буквально спас мне жизнь.

Она отводит взгляд, рассматривая толпу.

– Я не собираюсь ждать, пока он меня устранит, – говорю я.

Наконец я получаю ответную реакцию: она хмурится, обдумывая мои слова.

– Так ты… уходишь? Я пыталась… Это невозможно, – у нее срывается голос, и мне ясно, что она многого недоговаривает.

– Уйти придется мистеру Смиту, – отвечаю я.

Она качает головой, собираясь встать. Я ее напугала.

Я продолжаю гнуть свою линию:

– Я долго об этом думала. Но в одиночку не справиться. Если ты в деле, нам придется действовать осторожно и не спеша. Собрать на него весь возможный компромат. Все, что можно использовать против него. С такими грязными методами, как у него, он наверняка многих подставил. Мы найдем доказательства и передадим их этим людям. Пусть разбираются с ним сами.

Эми упорно смотрит в сторону, стиснув зубы.

Я не останавливаюсь:

– И нам нужно выяснить, кто он такой на самом деле. Бесполезно рассказывать людям, что он их обманывал, если мы не можем назвать его настоящее имя.

Она качает головой. Информации слишком много, она не успевает ее обрабатывать.

– Мы примем все меры, чтобы защитить себя, – добавляю я. – Когда придет время для ответного удара, все должно быть продумано до мелочей.

Она встает и делает первый шаг, чтобы уйти.

Я спрашиваю:

– У тебя есть родственники, через которых они могут на тебя надавить? Кто-то, кого ты готова защищать любой ценой.

Она долго раздумывает, отвечать мне или нет.

– Да, есть кое-кто, – коротко говорит она. Подробностей я не требую.

– Значит, нам придется обеспечить их безопасность.

Наконец она поворачивается ко мне:

– А у тебя?

– Нет. У меня никого нет.

Вижу, она хочет что-то сказать, но колеблется.

– Ты когда-нибудь отказывались выполнять его приказы? Говорила ему «нет»?

Качаю головой:

– Ни разу.

Она отводит взгляд и горько усмехается:

– Ты понятия не имеешь, что он сделает, если узнает о твоих планах.

Меня немного беспокоит, что она не сказала «наших планах». Но она пока не ушла – и это уже что-то.

– Он попытается нас уничтожить, но если мы будем действовать на опережение, то сможем превратить это в контролируемый взрыв, – после паузы продолжаю: – Иногда бомбу можно обезвредить, только взорвав ее. Мы возьмем под свой контроль все, что возможно, и, когда произойдет взрыв – а он произойдет, – последствия будут не такими катастрофическими.

Она снова смеется, словно я наивная девочка. Возможно, так и есть.

– Ты действительно это сделаешь, – констатирует Эми после паузы.

– Думаю, у нас нет другого выбора, – отвечаю я.

Глава 26

В моей профессии бывают и короткие аферы, и долгие многоходовки. Но то, что я только что провернула, стало самым продолжительным и сложным делом в моей карьере. Теперь, когда все закончилось, я чувствую странную опустошенность.