Светотени - Сергей Васильевич Гук

Террорист в маске продолжал:

— «Абзац. Если правительство будет затягивать освобождение наших товарищей, мы будем каждые три часа расстреливать по одному заложнику. Попытка взять посольство штурмом автоматически означала бы гибель всех находящихся в этом здании. В случае нападения мы взорвем посольство. Действие ультиматума начинается с момента вручения его представителям полиции».

Он сделал паузу.

— «Абзац. Подпись — Команда имени…» — последовала фамилия террористки, убитой недавно в перестрелке с полицейскими.

— Все, — сказал тип в маске, — вы свое дело сделали, идите и передайте это полиции.

На пороге ее ждал другой террорист, и, когда она, по-прежнему ничего не соображая, направилась было в зал, куда террористы согнали всех заложников, шедший сзади толкнул ее в спину: «Не туда, шагай прямо к лестнице». И снова страх жаром окатил душу — значит, ее все-таки убьют, вот сейчас, на этой лестнице, где убили атташе. Но вышло все по-другому. Баррикаду из мебели разгородили для прохода, решетку сдвинули в сторону, шедший сзади сунул ей листок бумаги в руку, сказал: «Проваливай, передашь это «полипам».

Она спускалась по лестнице, держась за перила, — шаг… другой… здесь еще может достать ее пуля, вот если она дойдет до дверей и скроется за ними, тогда — свобода, жизнь… еще шаг, еще… Оказавшись за дверью, она побежала, навстречу ей кинулись трое полицейских, со всех сторон защелкали фотоаппараты, и объективы стрекочущих теле- и кинокамер провожали ее до дверей, за которыми ждал комиссар.

…Ультиматум отправлен правительству, и комиссар приступил к допросу. Магнитофон включен, но рядом для подстраховки пристроилась еще и стенографистка. Комиссар попросил женщину — она оказалась секретаршей посла — рассказать все по порядку. Как это началось? Она сидела в приемной, разбирала почту, мотом услышала выстрел, за ним другие, и тут же завыли сирены тревоги. Она вскочила, выглянула в окно — ничего. Открыла дверь в коридор — никого. Заглянула в кабинет: «Господин посол, что-то случилось, в здании стрельба». — «Позвоните в охрану и выясните, в чем дело», — недовольно ответил посол. Он не любил, когда его прерывали, — как раз в этот момент он что-то писал.

Она вернулась в приемную, заглянула в список телефонов, нашла нужный номер, сняла трубку, но тут в комнату ворвался долговязый тип в маске, заорал с порога: «Немедленно положи трубку, дура!» И, видя, что она застыла с трубкой в руках, выстрелил в телефон, но, по счастью, не попал. «Ложись, — заорал он, — лицом вниз, руки на голову, живо!» — и снова выругался. Она подчинилась. Из коридора доносились выстрелы, крики: «Выходи, свинья, пошевеливайся, если не хочешь схлопотать пулю в живот». Рядом с кабинетом посла был большой зал для приемов, судя по всему, нападавшие сгоняли туда захваченных в плен сотрудников посольства. Дошел и до нее черед: «А ну вставай, — снова заорал долговязый, — шевелись, чего разлеглась?» — и пнул ногой.

Все происходило как в дурном сне. Она поднялась, со страхом глядя на верзилу, и в этот момент открылась дверь в кабинет посла, и он сам показался на пороге, сказал спокойно: «Кажется, вы забыли меня. Я — посол». Секундное замешательство у террориста сменилось вспышкой ярости. «А ну, — заорал он, размахивая пистолетом, — двигай вперед, да пошевеливайся», — и грязно выругался.

Всех сотрудников уже согнали в зал для приемов. Они лежали ничком на полу, и, когда долговязый ввел их, какая-то девица в джинсовом костюме, в маске, с автоматом в руках сделала «приглашающий» жест: «Присоединяйтесь, быстро, лицом вниз, руки за голову».

— Беременная? — быстро спросил комиссар.

— Да нет, — в голосе женщины удивление. — Наоборот, тощая, вроде подростка.

Что же, выходит, померещилось старцу? А ведь так уверенно утверждал, даже руками изображал, какой у посетительницы был живот. Кому теперь верить? (Привратнику ничего не померещилось: с животиком заявилась девица в посольство. И секретарша говорила правду: не было никакой беременной среди террористов. Животик был поддельным: подушка под пояс — и все дела. Этот трюк Мулат подсказал: к беременной будет меньше подозрений. И пялиться будут больше на живот, а не на лицо, глядишь — потом и примет настоящих дать не смогут. Прав он оказался.)

Что было дальше? Страх понемногу проходил, зато начались физические мучения. Все тело затекло, и при малейшем движении следовал окрик девицы в джинсовом костюме с вышитыми цветочками. Одному стало плохо с сердцем, он застонал, попросил дать ему возможность подняться, принять лекарство — девица заорала, что, если он только попробует встать, никакие лекарства ему больше не понадобятся. И выстрелила в потолок для острастки.

На выстрел примчались двое в масках. Узнав, в чем дело, один довольно заржал, второй подошел к сердечнику, спросил, где его лекарство, сходил, принес и даже не забыл дать запить. Этот — секретарша прозвала его про себя «вежливый» — был единственный, кто не ругался, не орал, не бил заложников. Обошел всех, спросил, не нужно ли кому чего, сходил еще раз за водой, а когда у одного из лежавших начались судороги, помог ему встать и прогуляться по комнате. Нескольких человек сопроводил в туалет. («Не Философ, а сестричка милосердия», — фыркнула девица.) Кто-то, осмелев, попросил закурить — вежливый не отказал и даже сам поднес зажигалку.

Потом он ушел, и эта омерзительная тварь в джинсовом костюме снова разоралась, потребовала, чтобы никто не шевелился, раза два прошлась вдоль шеренги лежащих, поигрывая автоматом, — совсем как надзирательница в концлагере, — кого-то ткнула ногой, потом уселась в кресло, автомат на коленях, время от времени отпускала замечания: «Лежать смирно, свиньи!»

Они слышали потом перестрелку внизу, ждали, что полиция ворвется в здание, и боялись этого. Шансов на то, чтобы уцелеть во время штурма, у них не было. Незадолго до этого трое в масках притащили в зал какие-то свертки, провода, плоскогубцы и долго возились в углу. Скосив глаза, женщина увидела на столе объемистый котелок, заметила, как один из террористов (на его лице в отличие от других не чулок с прорезью, а что-то вроде карнавальной маски, и, когда он насвистывает или ухмыляется, видно, что во рту у него не хватает двух зубов) доставал из котелка темные продолговатые брикеты, брал плоскогубцы и проволоку и начинал что-то крутить и привинчивать.

Перехватив взгляд секретарши, щербатый ощерился еще больше: «Смотри, смотри, — сказал он, — и остальные тоже могут полюбоваться. Знаете, что это? Нет? Так знайте: одной такой штуки хватит, чтобы всех вас на куски разнесло, а тут у нас их вон сколько — целых двадцать. Вот пусть только кто попробует тронуть проводок — и все вы полетите высоко-высоко, почище астронавтов». — И громко захохотал над собственной «остротой».

Спасение могло прийти теперь только от правительства, если оно согласится