Полигон призрак - Сергей Макаров

По вечерам дед и внук играли в шахматы. Петр Устинович был чемпионом района по этой древней игре и любил в свободное время сыграть несколько партий. Иногда к ним присоединялись друзья Петра Устиновича — местный фельдшер Карасев и охотник Михалыч, как называл его дед. И тогда шахматные сражения могли проходить до утра. Дед Петр гордился, что его внук Володя всех обыгрывает. «Способный у тебя внук», — проиграв партию Володе, качал головой Михалыч. «Так ведь было в кого пойти», — ударяя себя в грудь кулаком, смеялся Устинович.

Окончив школу с отличием, Володя поехал в Москву поступать в военное артиллерийское училище. «Нелегкий ты хлеб себе выбрал, внук, — перед расставанием сказал Петр Устинович. — Чует мое сердце, что придется тебе повоевать. Но ты упорный, умеешь терпеть и ждать, а на войне это важно. Учись как следует и не забывай писать деду». У бывалого, закаленного охотника потекла по щеке слеза.

Как сына погибшего при исполнении служебного долга офицера, награжденного орденом, Володю без проблем приняли в военное училище. Началась армейская жизнь.

Воспоминания о матери и о своей судьбе не отпускали майора до утра. Когда начало светать, он вскипятил воду и побрился. Затем он сел завтракать, и тут на кухню вошла Варя. На ней было нарядное нежно-синее платье. Когда Коготь уезжал куда-нибудь, она всегда надевала его, чтобы проводить мужа. И он возвращался, несмотря на тысячи опасностей, подстерегающих его. «Он вернется. Обязательно вернется живым и здоровым», — как заклинание повторяла Варя про себя, присев за стол напротив мужа.

— Ты сегодня не спал, — едва взглянув на супруга, сказала она.

— Откуда ты знаешь? Я, кажется, очень тихо встал. По-моему, я не разбудил тебя, Варя.

— Нет, не разбудил. Просто ты забываешь, что я врач и знаю некоторые вещи о физиологии человека, которые мне могут немало подсказать.

— Интересно, как-нибудь просветишь меня на досуге. Ты надела мое любимое платье. Оно так идет тебе.

— Мне оно тоже нравится, — улыбнулась Варя и подумала: «Потому что оно уже стало нашим талисманом, приносящим тебе удачу, мой любимый».

— Присоединяйся, — показав на стол с едой, сказал Коготь.

— С удовольствием. — Она налила себе чаю, потянулась за хлебом. — По-моему, ты не скучал сегодня ночью. Бутылка водки куда-то исчезла.

— Да, я допил ее, — лицо майора погрустнело.

Варя положила свою ладонь поверх руки мужа и участливо посмотрела в его глаза:

— Ты вспоминал маму?

— Да, но не будем об этом.

Варя узнала о трагической судьбе матери ее мужа, когда они прожили вместе несколько месяцев. Как-то вечером обычно малоразговорчивый Володя разоткровенничался.

Варя знала, что приступы тяжелых воспоминаний о матери, которую Коготь боготворил, случаются с ним не так уж и редко. Это была его неизменная боль, перед которой все медицинские познания Вари были бессильны.

Женщина хотела как-то успокоить мужа, но в последний момент передумала, опасаясь ненароком задеть его «душевный нерв», как выражался один из старых профессоров.

Они молча выпили по чашке чая.

— Ну что же, мне пора, — коротко сказал Коготь.

— Я тебя провожу, — поднялась Варя.

Муж облачился в военную форму, натянул сапоги, расчесал свою густую, черную шевелюру и надел фуражку.

— Теперь кажется все, — сказал он.

Варя бросилась ему на шею, крепко обняла и, не сдержавшись, зарыдала.

— Пожалуйста, береги себя, Володя, — прошептала она сквозь слезы.

— Пойду я, Варя, не люблю долгих сентиментальных прощаний. По мне, так чем раньше уходишь, тем быстрее возвращаешься.

— Возможно, ты и прав.

Они крепко обнялись. Коготь взял со стула небольшой темно-коричневый чемодан с личными вещами, поцеловал Варю в щеку и вышел.